Сьюзен Мейер - Тайная страсть на Манхэттене

Сет был ошеломлен. Ему никогда не приходило в голову, что отец, которому было настолько наплевать на своих детей, что он этого даже не скрывал, мог настаивать на единоличной опеке. Зачем ему это было нужно? Затем, что он был мстительным, жестоким и любил мучить людей.

Сет не находил слов. Но Морин и не ждала от него извинений. Она ждала другого.

– Сет, не все браки такие. Посмотри на Джейка и Эйвери. Они счастливы. И вообще, к счастью, в мире мало монстров вроде твоего отца. И уж Харпер точно к ним не принадлежит.

Сет молчал, и она продолжила:

– Ты будешь с ней счастлив. Нет, ты уже с ней счастлив. Ты стал спокойнее, терпимее. Когда я услышала, что ты ищешь новую квартиру, я была уверена, что ты хочешь завести семью. – Она подошла к сыну. – Я знаю, ты видел много такого, чего ребенок не должен видеть. Я очень виновата перед тобой. Но если ты потеряешь Харпер из-за своего отца, тогда нам всем конец. Потому что это значит, что даже с того света он продолжает разрушать наши жизни.

С этими словами она повернулась и пошла к лифту. Ее шаги гулко отдавались в пустой, как его жизнь, квартире.

Он бродил по комнатам, по гостиной, в которой Харпер хотела бы встретить снежное Рождество, по комнате, которая действительно была бы удобной детской, по гардеробной, слишком большой для мужчины, и понимал, что его мать права.

Он купил это место для семьи.

Харпер разбудил телефонный звонок. Она с трудом разлепила глаза и посмотрела на часы. Десять. Она бросила быстрый взгляд на Кристел – та мирно спала. Она уснула сразу после кормления в семь, как и Харпер, которая ворочалась всю ночь без сна, думая о Сете.

Она вышла в коридор, плотно затворила за собой дверь и буркнула в трубку:

– Алло?

– Привет, это я.

Сет.

Харпер сразу проснулась. Наверное, он звонит, чтобы сказать, когда приедут за вещами и что ей делать с мебелью.

– Я в пентхаусе. Ко мне тут дизайнер интерьеров должна прийти. Она сказала, что будет около двенадцати, и я подумал…

– Ты хочешь, чтобы я с ней встретилась? – Ей надо бы отказаться, но она все еще не готова была к такому внезапному расставанию. Ей надо привыкнуть к мысли, что она снова одна. Нужно увидеть его еще хотя бы раз. – Конечно, я с ней встречусь. Можешь идти на работу.

– Нет, я тоже буду здесь.

Ее сердце подпрыгнуло.

– Хорошо. Я буду к двенадцати.

– Как насчет одиннадцати тридцати? За тобой заедет машина в одиннадцать пятнадцать.

Харпер удивилась, но подумала, что Сет хочет обсудить с ней что-то до прихода дизайнера. Это было бы кстати.

– Хорошо.

Она успела договориться с миссис Петрильо, выпить кофе, принять душ и одеться до того, как Кристел проснулась. Потом покормила дочку и отнесла ее к соседке.

Она поднялась на лифте на верхний этаж.

– Сет?

– Я здесь!

Он стоял у стеклянной стены и смотрел на Манхэттен.

– Привет! Ты хотел обсудить со мной что-то до прихода…

– Я люблю тебя.

Ее сердце замерло. Но она была уверена, что ослышалась.

– Что?

– Я люблю тебя. Я понял это прошлым вечером. Я очень хотел, чтобы ты попросила меня остаться, но ты этого так и не сделала.

Его слова парализовали Харпер. Не потому, что она не верила ему. А потому, что верила. Не мог Сет шутить такими вещами. Но она прекрасно понимала, что признание в любви еще не означает, что он готов к серьезным отношениям.

– Сет, ты же сам сказал, что ты не тот парень, который мне нужен. Ты сам говорил, что ты никогда не остепенишься.

Он достал из кармана маленькую бархатную коробочку и опустился на одно колено.

– Я хочу на тебе жениться.

В коробочке лежало кольцо с бриллиантом изумрудной огранки [12] Огранка, при которой камень имеет прямоугольную форму со скошенными углами. Применяется только для очень чистых камней. .

– О, Сет… – Харпер очень хотела верить ему, но пока ее сердце танцевало от радости, разум мучился сомнениями. – Люди не меняются в одночасье.

Сет рассмеялся, не вставая с колен.

– А мне вот мама все утро доказывала, что я изменился с того дня, как ты переехала. Но на самом деле, я влюбился в тебя еще тогда. Я любил тебя с тех пор, как ты поселилась рядом с нами. Я позволил Кларку ухаживать за тобой, потому что чувствовал себя моральным калекой из-за своей семьи…

Она опустилась перед ним на колени и взяла его лицо в руки.

– Ты не калека.

– Уже нет. Но я всю жизнь боялся, что изуродую своих детей, что брак – это взаимные унижения. Но ты все изменила. Ты выйдешь за меня замуж?