Дженни Лукас - Оазис страсти [litres]

Вывеска пекарни «Фостер бразерс» была сделана еще в 1940 году. Пекарню расширили в 1970-х годах, и теперь на витрине красовались муляжи свадебных тортов со старой, потрескавшейся белой глазурью на пенопластовой основе. Глубоко вздохнув, Тесс толкнула дверь, и звякнул колокольчик.

Столики, расставленные на розовом плиточном полу, были пустыми. В пекарне был только один клиент – седой и плохо одетый мужчина по имени Пег, который приходил каждое утро, расплачивался за кофе монетами, а потом часами сидел в углу, пил кофе и читал газеты, оставленные другими клиентами.

Как только Тесс вошла в зал, ее дядя, Рэй, спросил:

– Где ты была? Твоя тетя ужасно волновалась. Мы проснулись сегодня утром и поняли, что тебя нет. Мы оставили кучу сообщений на твоем телефоне! Она уже собиралась звонить в полицию, больницы и морг!

Тесс опустила голову.

– Прости, дядя Рэй. Я должна была позвонить. Он свирепо уставился на нее.

– Тебе не следовало торчать неизвестно где всю ночь! И Эсме тоже. – Он нахмурился, глядя на ребенка. – Тебе должно быть стыдно, Тесс. Утром ты не вышла на работу, поэтому у нас нет выпечки. Мы потеряли десятки клиентов, потому что мне почти нечем торговать!

Стеклянная витрина прилавка пекарни действительно была почти пустой без выпечки Тесс: тыквенных и кленовых лепешек, булочек с орехами пекан и вишневых датских пирогов. Единственной выпечкой в наличии были диетические кексы с отрубями, медом и морковью, испеченные ее тетушкой.

– Ты мог бы попросить Эмили или Натали. Они потрясающие пекари и…

– Им надо высыпаться. И учиться. Я не могу позволить им потерять свой единственный шанс поступить в колледж.

Щеки Тесс покраснели. Но она не могла обвинить дядю в том, что он расстроился. Эта пекарня передавалась из поколения в поколение.

После смерти матери Тесс, когда ей исполнилось двенадцать, тетя и дядя привели ее сюда, чтобы она жила с ними. Тесс часто недоумевала по поводу внешности своего дяди. Он был совсем не похож на пекарей. Обычно пекари толстые и веселые, а Рэймонд Фостер был худощавым и мускулистым, с изможденным лицом и опущенными уголками губ, как у человека, разочарованного жизнью. Сегодня он был разочарован пуще прежнего.

Тесс слегка ссутулилась.

– Я сейчас испеку пирожные, дядя Рэй.

– Поздновато для пирожных, – рявкнул он. – Пеки печенье. Может быть, нам удастся продать его на обед и после занятий в школе.

– Ладно. – Прикусив губу, она колебалась. – Прошлой ночью было не то, что ты думаешь. У меня была веская причина не приходить домой. Я виделась с отцом Эсме.

Дядя округлил глаза.

– Правда?

Она кивнула.

– И где он?

Она сглотнула:

– Уехал в Лондон.

– Ага. – Дядя прищурился. – Понятно.

– Я видела его! – повторила она, ненавидя свой жалкий тон.

Ее дядя вздохнул:

– Но он, видимо, не хочет иметь дело ни с тобой, ни с Эсме.

– Он предложил…

– Хватит, Тесс. Романтические фантазии уже разрушили твою жизнь. Я не позволю им разрушить наш семейный бизнес.

Она вздрогнула, понимая, что дядя прав. Стефано не хотел иметь дело ни с ней, ни с Эсме. Он даже не спросил о том, когда сможет снова увидеть свою дочь. Он просто желал от них откупиться.

Тесс хотела, чтобы у ее дочери был настоящий отец и уютный дом. Она желала выйти замуж за мужчину, которому могла бы доверять.

Она резко одернула себя. Ее дядя прав. Романтические фантазии достаточно долго разрушали ее жизнь.

На двери звякнул колокольчик, и Тесс услышала тяжелые шаги.

И уловила слабый аромат одеколона.

Выражение лица ее дяди изменилось. Он одарил сияющей улыбкой нового клиента.

– Слушаю вас, сэр! Могу я чем-нибудь помочь? К сожалению, у нас сегодня только кофе и диетические кексы.

Подойдя к Тесс вплотную, Стефано резко произнес:

– Посмотри на меня, Тесс.

Она медленно повернулась к нему лицом.

Стефано походил на настоящего сицилийского принца. Он страстно смотрел на нее.

– Я думала, ты уехал в Лондон, – сказала она дрожащим голосом.

– Я кое-что забыл.

– Что?

Его чувственные губы изогнулись в улыбке.

– Тебя.

– Меня? – прошептала Тесс.

Краем глаза она увидела, как у дяди Рэя отвисла челюсть.

Стефано коснулся рукой ее щеки.

– Я не могу оставить тебя. Я старался. Но я не могу.

Вздрогнув, она вздохнула.

– Но тебе это не составило труда всего минуту назад.

Он взглянул на малышку в коляске, которая посмотрела на него точно такими же, как у него, глазами, и просто сказал: