Дэни Коллинз - Поцелуй желанной интриганки

— Что вы здесь делаете? — спросила Ками.

— Моя бабушка хотела бы поблагодарить вас.

Можно ли сказать это с большим презрением?

— Как она? — встревожилась Ками. — Я звонила в больницу. Они не дают никакой информации о пациентах. Только членам семьи. Но они сказали, что ее уже выписали. Думаю, это означает, что ей уже лучше.

— С ней все в порядке.

— Хорошо, — произнесла Ками. Она слегка расслабилась. — Что случилось?

— Астма. У нее не было приступа уже много лет, поэтому она оставила дома ингалятор.

С ней определенно что-то не так, подумала Ками. По тону мужчины было понятно, что для него разговор с ней ниже его достоинства. Но его акцент, то, как он говорил о бабушке и ее астме и ингаляторе… До смешного мило. Сексуально.

Ее мозги расплавились в этой духоте.

— Что ж, я рада, что с ней все в порядке. Я не знала, что она ваша бабушка…

— Не знали?

«Что опять не так»? — пронеслось в голове Ками. Поразительно, но она надеялась, что он пришел извиниться. Или лично поблагодарить. Какая самонадеянность!

От этого ее нелепая реакция на него казалась еще более невыносимой. Из всех вещей, которые она ненавидела в нем, то, как он заставлял ее чувствовать себя такой никчемной, было худшим. У нее было адекватное самовосприятие, но рядом с ним она сомневалась в себе постоянно. Его ужасные слова выжали из нее все соки. Это сильно нервировало и причиняло боль.

— Нет, — произнесла она неровным голосом. — Я не знала. И да, прежде чем вы спросите, — она вскинула вверх руку, — я бы помогла ей, даже если бы знала, что она ваша родственница. Я не сужу людей по действиям их родственников и друзей.

Ками отвернулась. Она никогда не была уверена, что действительно может кричать о невиновности отца. Она знала, что он подписал признание, но ее брату он сказал, что невиновен. Но если отец действительно виновен, виновата ли она, Ками, что ее отец украл изобретение Данте и продал его конкуренту? Она не знала. И эта неуверенность убивала ее.

Она и сейчас чувствовала себя неуверенно, в то время, как мужчина, напротив, просто излучал уверенность и правоту.

— Как я могла знать, что она ваша родственница? У вас даже фамилии разные.

— Сицилийские женщины не берут фамилию мужа, — произнес Данте так, как будто это было самым очевидным фактом, а затем и вовсе отмахнулся от ее вопроса. — В Интернете о ней больше информации, чем обо мне. Одного запроса про меня достаточно, чтобы узнать о нашем родстве.

— Для этого надо хотеть искать информацию про вас. Зачем мне это?

— Вот и скажите мне, почему ваш отец искал меня? деньги? ревность? Вчера вы знали, кто я такой. Должно быть, все-таки наводили некоторые справки.

Ками почувствовала себя виноватой. Неужели он заинтриговал ее так давно? Скрепя сердце, но все же стоит признать, что она хотела узнать как можно больше о человеке, который имел такую власть над ней и оставался таким недосягаемым.

— Может быть, — пожала плечами Ками и небрежно покачала головой. Пряди волос выбились из хвоста. Девушка попыталась удержать волосы рукой. Ткань топа натянулась на груди. Взгляд Данте скользнул к полным полушариям. Глупо бросать вызов такому мужчине. Все равно что биться головой об стенку. Однажды она уже оказалась в такой ситуации, больше не надо, спасибо.

Хотя сейчас все немного лучше, пусть и немного шатко-валко. Брат сам себя обеспечивает. Если она потеряет работу и крышу над головой, он без крова и еды не останется. И ей есть куда податься, когда ее собственная жизнь снова разрушилась.

А значит, в противостоянии Данте ей больше нечего терять. Она опустила руки и вздернула подбородок.

— Вы обвиняете меня в том, что я стала причиной приступа астмы у вашей бабушки? Чтобы потом вызвать скорую?

— Нет. Но я думаю, вы узнали ее и воспользовались возможностью.

— Сделать что? Помочь? Признаюсь, виновна по всем статьям!

— Воззвать к моей доброте.

— В вас есть доброта?

Он стоял неподвижно, но его гранитная неподвижность сама по себе таила угрозу. Необъяснимая волна тепла ударила Ками в живот, пульс подскочил.

— Ты не знаешь, каким плохим я могу быть. Пока, — спокойно произнес Данте, а затем добавил: — Ками.

Шарма выбрала именно этот момент, чтобы постучать в дверь. Ками пришла в себя. Она протиснулась мимо Данте к двери. Ему ничего не оставалось, как пройти дальше в квартиру, чтобы не мешать ей. Тело девушки напряглось. Она не могла не думать о том, как он прикасается к ее вещам. Почему ей так важно, что он о ней думает?