Дэни Коллинз - Поцелуй желанной интриганки

— Как замечательно. Вот, Данте, позволь отправить тебя покататься на лыжах с Ками в качестве благодарности за то, что вы оба так хорошо обо мне заботились в этой поездке.

О, черт возьми, нет.

— Ужина более чем достаточно, — запротестовала Ками.

— Данте слишком много работает. Я хотела попросить тебя еще об одной услуге. Я хотела, чтобы он прокатился со мной на гондоле, но после приступа я собираюсь отдохнуть дома.

— Не хочу вмешиваться в ваши семейные планы, — ответила Ками. Она взглянула на Данте. — В любом случае я уезжаю в Ванкувер.

— О, когда ты уезжаешь? Моя племянница с мужем заберут меня в понедельник. До отъезда на Сицилию я буду жить у них. У нас более чем достаточно места, чтобы взять тебя с собой.

Ками мысленно умоляла Данте придумать достойный повод для отказа.

— Спасибо, бабуля, — только и сказал Данте. — Не думал, что мне удастся покататься на лыжах, но я очень этого хочу.

Данте холодно взглянул на Ками. Девушка сразу уловила скрытый намек: не смей отказываться от предложения бабушки.

Провести с ним весь день? Вот садист!

— Очень щедро с вашей стороны, — пробормотала Ками, смущенная своей реакцией.

Подали первое блюдо, и дворецкий пригласил их к столу. Ками удалось избежать разговоров на щекотливые темы, но вечер выдался не из легких. Весь вечер она остро ощущала присутствие Данте и реакцию своего тела на него.

— Странно, что твой кузен вспомнил мое имя.

— Он знает, — спокойно ответил Данте, глядя на экран телефона, который регулярно вибрировал во время ужина. Артуро пытался с ним связаться. — Наши матери старшие из семи сестер. Мы вместе все лето бегали по усадьбе, особенно после того, как я потерял родителей и переехал жить к бабушке и дедушке. Он не разделял мою страсть к автомобилям или электронике, но он всегда поощрял мои стремления.

Какое-то время Данте задавался вопросом: не пытается ли Артуро таким способом отвадить его от наследства деда? Но брат никогда не любил брать на себя ответственность. Он достаточно повзрослел, чтобы разбираться в семейном бизнесе и находить выгодные приобретения, такие как, например, «Тэбор», но в молодости он был неисправимым бабником и кутежником и любил играть на фондовой бирже.

— Когда умер дедушка, Артуро мне очень сильно помог, особенно когда твой отец меня скомпрометировал. Он предложил не просто моральную поддержку. Он дал мне денег. Мы как родные братья. Естественно, он хочет знать, почему я общаюсь с человеком, семья которого меня предала.

Щеки Ками покраснели.

Лифт остановился, двери открылись.

— Я сама доберусь до дома, — сказала Ками, лавируя между гостями в вестибюле.

Данте не обратил внимания на ее слова. Он передал парковочный талон швейцару.

— Мы подождем внутри.

— А если тебя увидят в моем обществе? — прошептала Ками.

Данте всерьез начал задумываться о перемирии, особенно после их поцелуя.

В принципе поэтому он до сих пор не ответил на сообщения Артуро. Надо бы распрощаться с Ками, но воспоминания о ее податливом теле в его руках не давали покоя. На протяжении всего ужина, пока она советовала его бабушке, в каких магазинах лучше покупать произведения местного искусства, он думал о том, как бы затащить ее в свою комнату.

Провести с ней ночь, закончить то, что они начали в ее квартире.

Парковщик подогнал их автомобиль, и они вышли на морозный воздух.

— Завтра я не смогу пойти, — произнесла Ками, когда они отъехали от отеля. — Я продала лыжи и не позволю твоей бабушке арендовать их для меня.

— Я оплачу аренду инвентаря.

— Тогда тем более не пойду.

— Бабушка захочет увидеть наши совместные фотографии, — шутливо заявил Данте и обрадовался, как ребенок, когда Ками шумно вздохнула. — Почему ты продала лыжи?

— Ты серьезно? У меня нет ни работы, ни жилья, — терпеливо говорила Ками, как будто объясняла простую истину трехлетнему ребенку. — Мне нужны были деньги на аренду склада.

— Куда твой отец дел все деньги? — спросил Данте, поворачивая в сторону ее района, который находился в самой скромной части очень богатого курортного города.

— Ты мне ответь, — натянуло сказала Ками. — От его действий я не получила никакой выгоды.

— Неужели?

— Может быть, он хотел что-то мне оставить, — поерзав в кресле, неохотно призналась Ками. — Может, он пытался оплатить мое обучение. Я не знаю. Мне было четырнадцать, я жила своей жизнью, я толком не понимала, кто такой инженер-механик, не говоря уже о том, что я не знала, на кого он работал или чем вы занимались. Мне нашли спонсора, чтобы оплачивать выступления, но что-то сорвалось. Возможно, он впал в отчаяние.