Игорь Безрук - И был вечер, и было утро… [СИ]

— Нисколько, — ответил Рогов.

Марта сникла. Кажется, она разочаровалась в нем.

— Ты стал таким толстокожим, Рогов, я прямо тебя не узнаю. Ты даже настоящим бедствующим не протянешь руки помощи, даже кусок хлеба пожалеешь. Просто уму непостижимо во что ты, Рогов, превратился. Я узнаю тебя с трудом. Прошло не более часа, как я оставила тебя, — и вот результат. Да ты взгляни на них: благородные дамы со вчерашнего дня крошки во рту не держали. Я, кстати сказать, тоже ужасно проголодалась. Ты сегодня ничего не готовил, Рогов? Ты так замечательно готовишь. Я разве тебе это не говорила? Говорила? Вот, видишь, говорила. Я не такая неблагодарная, как ты. Я умею ценить то, что еще не утратило своего лоска. Вот только ценишь ли ты меня по-настоящему, Рогов, вот в чем вопрос. Но вряд ли на него у тебя найдется ответ.

— Марта, давай сейчас не будем говорить о ценностях, — произнес Рогов, давая понять, что ему не хочется даже упоминать об этом при посторонних.

— Полностью с тобой согласна, давай не будем, потому что я безумно хочу есть. Не поверишь, я сейчас готова проглотить целого быка. Подайте мне быка!

Марта прошла мимо Рогова в гостиную и подошла к столу. Рогов пустил всё на самотек и машинально последовал за Мартой. Приведенные ею женщины остались покинутыми в прихожей.

— О, вы и выпивали? — Марта с показной брезгливостью взяла бутылку и поднесла ближе к глазам. — Коньяк. Пятизвездочный. Прелестно. Давно ты его не покупал.

— Я его не покупал, — сказал Рогов. — Его принес Вадим.

— Как, и он был здесь?

— Был.

— И всё это видел? — обвела Марта вокруг рукою. — И что сказал?

— Он задержался ненадолго.

— Я его понимаю: не выдержал, — с издевкой произнесла Марта. — Этого никто не выдержит. Смотреть на подобный разврат просто отвратительно.

— Марта, не юродствуй, — одернул её Рогов, но безрезультатно, Марта скривилась от его слов, как от лимона.

— Перестань, Рогов, тебе совсем не подходит роль ментора, лучше налей мне, я хочу выпить. Где твоя рюмка? Вот эта? Хотя нет, дай мне другую, чистую, ты наверняка осквернил свои губы поцелуями этой шалавы.

Рита возмущенно вспыхнула:

— Знаете что! Это уж слишком. Вы не смеете меня оскорблять!

Рогов, боясь непредсказуемости, попытался утихомирить обеих:

— Рита, прошу вас, успокойтесь. Марта, как тебе не стыдно?

— Стыдно? Фи! — залпом выпила свой коньяк Марта. — Это тебе должно быть стыдно, Рогов. — И снова наполнила рюмку.

— Тебе, наверное, хватит, Марта. Ты совсем опьянеешь.

— Я опьянею? Чепуха! Вы же не опьянели, хотя выдули почти бутылку. А коньяк, надо сказать, отменный. Так, — посмотрела на стол, — я гляжу, вы уже начали трапезничать. Без нас. Мы вам помешали. Ну, не обижайтесь, не обижайтесь так сильно: сегодня все кому-то мешают.

Марта подошла к выходу из гостиной и позвала своих новых подруг:

— А вы долго там будете слюной исходить? Ну-ка живо за стол! Надеюсь, ты не будешь возражать? — бросила мимоходом Рогову, вытаскивая из серванта тарелки. — Сегодня на ужин у Рогова жаркое. Не бойтесь, не отравитесь: это блюдо он готовит отменно, просто пальчики оближешь. Где только научился? Молчит. Видите, скрытный какой? Он всегда такой. Я вот тоже, сколько с ним знакома, так и не узнала, где он научился так восхитительно готовить.

Марта открыла один из ящичков серванта, достала вилки, раздала «подругам».

— Ну, вы ешьте, родные, ешьте, и я с вами заодно. Еще грамм по «надцать»?

Такой беспардонности не вынесла даже Рита. Невозмутимость Рогова её поразила.

— Боже, Роман, — сказала она, — как вы всё это выносите? Это же просто возмутительно!

— Позвольте, позвольте: «возмутительно», — не согласилась с нею Марта, тщательно прожевывая мясо. — Что возмутительно? Я пришла к своему близкому другу, ужинаю, — это возмутительно? Невыносимо? Ничуть. Невыносимее, скорее всего, ваше присутствие.

— Но вы же привели сюда еще этих, с улицы!

— Ха, девчонки, видали, как она бесится? — бросила с усмешкой Марта своим новым знакомым и тут же возвратилась к Рите: — Да, они с улицы. Да, они не совсем по моде одеты, но у них, по крайней мере, есть чувство собственного достоинства. Правда, девочки?

Женщины при упоминании о них оставили сразу свою трапезу, выпрямились, как барыни, и согласно кивнули головой.

— А у вас, милочка, — продолжила Марта, — собственное достоинство, как видно, напрочь отсутствует, раз вы пытаетесь выдавать себя за приличную даму. На самом деле вы ведь тоже оттуда. Как вы удачно выразились: с улицы. Правда, надо признать честно, у них достаточно благородства принять то, что есть и не рыдать на плече у чужого мужика.