Ивонн Линдсей - Встретимся вновь

Эли встала с дивана, ноги ее дрожали. Она слишком сильно его любила, чтобы обречь на весь этот кошмар. Сейчас он уверен, что любит ее. Но в конце концов сожаления убьют их чувства. Останется лишь неприязнь и отвращение.

— Прошу тебя, уйди, — сказала она, стараясь, чтобы ее голос не дрожал.

Она распахнула перед ним входную дверь.

Проходя мимо, Ронин остановился:

— Эли. Умоляю! Мы все сможет! Я знаю, сможем.

— Ты забываешь, Ронин. Я прошла через ад. Мне было мучительно больно. Я не хочу вновь испытать такое.

Все сорок пять минут, что заняла дорога домой, Ронин прокручивал в голове каждое слово Эли. Он впервые столкнулся с нерешаемой проблемой.

Проблема была не в том, что она не может иметь детей. Что с того? Это не конец света. Он любил ее. Не ее способность рожать и не материнский инстинкт. Но она отказывалась поверить в то, что ему этого достаточно. Что он любит ее крепче, чем мечты о большой семье. Вот в чем проблема.

Ронин простонал. А сказал ли он ей это? Убедил, что она для него не машина по производству детей? Объяснил, что даже если бы у них не было Джошуа, ему хватило бы того, что у него есть она?

А он-то считал себя умным. Мистер Организованность. Мистер Правильное Решение. Мистер Дедуктивный Ум. Жизнь обошлась с Эли жестоко. Не дала подсказок, как выдержать такой удар. Неудивительно, что она стала уязвимой после того, что выкинул Р. Джей.

Сердце подсказывало ему развернуть машину и открыться Эли. Сказать, что он любит ее и у них все будет хорошо. Но разум твердил, что объяснения в любви не убедят Эли в том, что каждое сказанное им слово — правда.

Но решение должно быть! Должен быть способ победить ее страхи. И он его найдет.

Неделю спустя Ронин ходил по дому с Джошуа на руках. Малыш не желал спать днем. Он капризничал уже почти две недели и, похоже, не прибавил в весе после отъезда Эли. Может быть, он скучал по ней так же сильно, как Ронин? Или с малышами это бывает?

— Давайте его мне, мистер Маршалл, — попросила дневная няня, шедшая ему навстречу.

Поразительно, думал Ронин, как такой крошечный человечек мог задать столько работы. Он вновь задался вопросом, как родители-одиночки, которым няни не по карману, справляются со всем. С сомнениями, правильно ли вы все делаете. Со страхами, что будет, если ошибетесь. Он вспомнил, что не поблагодарил Эли за все, что она сделала для Джоши.

— Ничего, — ответил Ронин. — Рано или поздно он угомонится.

Он просто не хотел перекладывать ответственность за Джошуа на других. Он взял не только ребенка, но и все, что к нему прилагалось. Если, вышагивая с малышом по комнате, он протрет дыру в ковре, значит, так тому и быть. Однако ему приходилось несладко: от шума, который издавал Джошуа, можно было оглохнуть.

Ронин подошел к роли опекуна так же серьезно, как подходил к работе. Хотя тут все было иначе. Никогда он не вкладывал столько чувства в дела, как в эту кроху. Он любил свою работу, но не получал от нее такой отдачи, как пару дней назад, когда Джоши ему улыбнулся.

Но сейчас он был хмур. Следующие десять минут показались часом. Ронин вспомнил, чему его учила медсестра в больнице. Как это называлось? Объятия кенгуру? Попробуем. Он вошел в детскую, положил Джошуа на пеленальный столик, стянул с себя футболку и расстегнул малышу комбинезончик. Оставшись в джинсах, он взял Джошуа, сел в кресло-качалку и накрылся одеялом, чтобы не замерзнуть.

Джошуа вырывался, заходясь в плаче, но когда Ронин начал медленно его покачивать, постепенно затих и уснул. Ронин хотел было положить его в кроватку, но вдруг почувствовал, как его поглощает нежность. Оказывается, это особенное чувство — прижимать ребенка к сердцу. Слышать его тихое дыхание.

Джошуа было только шесть недель, но он не был похож на тот беспомощный комочек, который Ронин видел в отделении интенсивной терапии. Он был не из тех мужчин, что легко раскрывали сердце, но, если это случалось, отдавал его без остатка. Он твердо знал: если он понадобится Джошуа, то сделает для него все. Даже если для этого придется преодолеть океан, кишащий акулами. Сделает все, чтобы защитить Джоши. Все, чтобы он был счастлив.

Что именно он должен сделать, чтобы дать Джоши жизнь, которую тот заслуживал? Нянь хватало, Ронин помогал им и следил, чтоб все было в порядке. Но за эти две недели стало ясно: этого недостаточно. Джоши было нужно другое. То, чего Ронин не мог ему дать, как бы сильно ни любил. Именно потому, что так сильно любил племянника, он признал правду.