Надежда Волгина - Иван-да-Марья [СИ]

— Даже с запасом, — кивнул санитар.

— Вот и займетесь этим сегодня. — Маша закрыла журнал. — Не забудьте добавить пенициллин и сделать отметку об инъекции в журнале, чтобы не забыть о повторной инъекции. А я займусь прививками…

— Сами будете делать? — лицо Петра Ивановича вытянулось от удивления и обиды. — А я что же уже не гожусь?

— Эту вакцину хочу вводить сама. Нужно посмотреть, как они ее воспримут?

— Ну-ну, — пробурчал санитар. — Куда уж мне после сорока лет работы в этой области…

Маша промолчала. Она и сама толком не знала, почему хочет поработать с новой вакциной, не доверяет никому? Наверное, устала от бумажной рутины, которой вынуждена была заниматься в последние дни, и соскучилась по хвостатым питомицам.

Вакцину уже погрузили в машину, и Маша отправилась на комбинат на местном джипе — внедорожнике, а, проще говоря, козлике с брезентовым верхом.

Молочное хозяйство в поселке было богатое и состояло из комплекса двух коровников по 558 голов каждый. Именно этим и славился поселок, снабжая молоком всю область. Коровам жилось хорошо в просторных боксах, оборудованных современными поилками и кормушками. Даже усовершенствованная система крепления не сковывала их свободы.

Комплекс занимал огромную территорию. Кроме коровников тут еще были просторный манеж, собственная котельная и помещение для слива молока. Даже ветлечебницу изначально построили специально для комбината. Уже потом в ней создали службы для домашних питомцев. Жалко, что с людьми дело обстояло гораздо хуже, чем с коровами. Приличной больницы в поселке не было. Даже терапевт, и тот ушел на пенсию. Об узких специалистах не приходилось и мечтать. Из всех медиков только и остались педиатр предпенсионного возраста и фельдшер, который временно исполнял обязанности врача. Вот и приходилось с любыми проблемами обращаться в город за двести километров от поселка.

Такое положение вещей угнетало многих и Машу в том числе. Но она понимала, что вряд ли получится заманить сюда квалифицированного медика. Такие предпочитали жить в городе, делать карьеру и зарабатывать деньги. Далеко ходить не нужно, достаточно вспомнить рассуждения Тамары на эту тему и ее неспособность понять, как Маша может находить прелести в подобной жизни и работе. А она находила. Именно о такой работе она и мечтала, когда годами вынуждена была работать в компьютерной фирме. Тут она приносила пользу и видела ее результаты, а раньше была одной из многих.

— Ну, привет, моя хорошая, — поприветствовала Маша первую пациентку, когда ее закрепили в расколе. Ей нравились эти гигантские и неуклюжие животины с влажными носами, мохнатыми ушами и огромными добрыми глазами. — Надеюсь, тебе не будет больно.

Корова протяжно замычала, когда Маша медленно вводила вакцину, но даже не пыталась брыкаться. И дело не в креплениях. Казалось, эти животные тоже хорошо относились к своему доктору, словно чувствовали в ней родственную душу.

— Потерпи, миленькая, — уговаривала Маша, поглаживая корову по спине свободной рукой. — Вот и все, — сказала она, доставая иглу. — Теперь ты сможешь покушать и попить.

Коровы сменяли друг друга, и Маша уже изрядно подустала. Она прервалась только на коротенький обед, а потом опять продолжила вакцинацию. Важно ввести вакцину хотя бы половине питомиц, чтобы завтра закончить.

Ближе к вечеру приехал Глеб, чтобы забрать Машу с комбината.

— Хватит уже, Стрельцова, поехали. Так и надорваться недолго, — пробасил он в своей обычной добродушной манере.

— Я еще не закончила, — начала было она.

— Я сказал на сегодня все. Или ты решила их всех сегодня через себя пропустить? Все домой, домой, — прервал он ее возражения.

Маша почувствовала, что и правда очень устала, и позволила себя увести.

— Поехали ко мне, поужинаешь? — предложил Глеб.

— Нет, хочу домой. — Маша тряхнула головой по старой привычке, когда волосы еще были длинными. Обстригла она их совсем недавно, чтобы хоть что-то изменить в своей однообразной жизни.

— Не надоело тебе вот так вот жить? — спросил Глеб, глядя на дорогу без единого фонаря, освещаемую только фарами.

— Как так?

Не ожидала Маша такого вопроса от Глеба. Она, конечно, могла говорить с ним часами и о многом, но не о сугубо личном. В душу никого не пускала, даже Тамару.

— Ты же живешь только на работе. А дома? Чем ты занимаешься в свободное от работы время?

— Не надо, Глеб, — тихо, но с угрозой в голосе проговорила Маша. — Этой темы не следует касаться.