Джули Беннет - Его жадные объятия

— И какие же цвета, ты думала, я выберу? Черный, как моя душа?

Он явно попал в точку.

— Или нечто более позитивное, например, угольно‑серый, как твои глаза.

До того как он успел спросить, почему она так решила, Алекса развернулась и застыла на месте, заметив дверь в другую комнату.

— А там ванная?

Она открыла дверь и снова восхищенно вздохнула:

— Хейс, боже мой! Как же красиво!

Хейс специально установил огромную ванну у самого окна, подумав, что это хорошее место для релакса в конце тяжелого дня. На полу бледносерая плитка. Стиль ранчо, но при этом элегантно и современно.

Огромная душевая кабина, в которой могут поместиться четыре человека, привлекла внимание Алексы.

— Ждешь кого‑то?

— Никогда не знаешь, что может произойти.

— Я бы не вылезала из этой ванны, будь это мой дом.

— Я нечасто ею пользуюсь, обычно, когда нужно расслабить мышцы после тяжелой работы. Просто здесь должна быть большая ванна.

Ее улыбка стала мягкой и нежной.

— Мэйсон любит принимать ванну.

Мэйсон? Хейс сложил руки на груди.

— Твой парень любит принимать ванну?

Звонкий смех наполнил комнату.

— Мэйсон — мой сын. Ему четырнадцать месяцев. — Она достала из кармана телефон и провела пальцем по экрану. — Настоящий мальчишка. — Она просто сияла, показывая фотографию маленького мальчика с темными, как у нее, глазами и смуглой кожей. — Он обожает играть на улице, всегда пачкается, поэтому ванна для него очередное приключение.

Она продолжала оживленно рассказывать что‑то и показывать одну фотографию за другой. Ее поведение разительно изменилось, она будто сияла изнутри, когда говорила о сыне.

У нее сын.

Такого поворота событий Хейс не ожидал. Хотя это и объясняло, почему она все время спрашивает, пытается больше узнать о его жизни. Забота у нее в крови, она верит, что может помочь. Теперь он знает ее семейное положение, планы поменялись. Для него это стало сигналом тревоги. Ее ребенок. Наверное, поэтому она так беспокоится о сохранности своего телефона.

Мать‑одиночка. Это меняет все. Ему и так нужно было держаться от нее подальше, а теперь и подавно. Бежать от нее как можно дальше. К сожалению, они застряли здесь вместе, и он еще не знает, как долго сможет сопротивляться соблазну. Для него недопустимы отношения с женщиной, у которой есть ребенок. Его жизнь — кошмар, непорядочно впутывать в это невинное дитя. Нет.

— Ты хорошо держишься для матери, которая находится далеко от сына.

В ее глазах тут же заблестели слезы. Алекса опустила телефон. Очевидно, он сказал что‑то не то. Общаться с людьми у него получается плохо. Отчасти поэтому он и держится от всех на расстоянии.

— Первый раз, когда мы не вместе, — призналась она, моргнув, останавливая слезы. — Моя подруга Сэди настояла на том, чтобы я отправилась в эту поездку. Оплатила проживание в гостинице и сейчас присматривает за моим сыном. Даже не знаю, что бы я без нее делала.

У Хейса нет таких друзей. Только братья. Этого вполне достаточно. Друзья или невеста — на них нельзя положиться. Когда‑то он думал, что близкие люди много значат, но потом усвоил урок и теперь смотрел на все иначе. Он ожесточился. Возможно, не стоило резко высказываться об Алексе. Она скучает по сыну, к тому же оказалась в доме практически с незнакомцем.

— У моих двоих братьев есть дети. Они забавные. Я многого про них не знаю, только то, что они играют и устраивают бардак.

Алекса улыбнулась:

— Так оно и есть. Быть матерью — самая важная для меня работа.

Хейс кивнул. Что он вообще мог сказать? Он никогда не станет отцом, хотя замечательно относится к людям, которые тратят время и силы, чтобы хорошо воспитать детей. Он, в силу обстоятельств, заботиться о ребенке не сможет. Кольт и Нолан рассчитывали на то, что он будет общаться с их детьми. Семья для Эллиотов очень важна, но Хейс не уверен, что сможет стать заботливым дядей для племянников‑близнецов и племянницы. В армии его научили прыгать из самолета, а не обращаться с детьми.

Дождь продолжал барабанить по крыше, в такую погоду хорошо поспать. Если, конечно, не помешают его демоны или присутствие соблазнительной Алексы. От вспышки молнии и громкого раската грома болезненно сдавило горло.

Хейс упал на пол и повалил за собой Алексу, отчего ее телефон выскользнул из рук и полетел на плиточный пол. Хейс инстинктивно повернулся и принял удар от падения на себя. Боль пронзила ногу. Он медленно открыл глаза и увидел, насколько близко лицо Алексы. В ее темных глазах не было жалости, только понимание. Ему не хотелось знать, что случилось в ее жизни, почему она способна понять ад, в котором он находится.