Алексей Губарев - По зарубкам Золотого демона

Пару дней спустя рано утром плацкарта усилиями проводницы раззявливает замызганную дверь и выпроваживает меня в Комсомольск-на-Амуре. Впечатлений никаких. По вездесущей грязи всё здесь схоже с южными провинциальными городами. Кроме, как на жидкие сосны, удивляться, в общем-то, и нечему.

Со временем выброшенный квиток сыграет со мною злую шутку. Несмотря на периодическое прилежание и отсутствие особых нареканий по службе очередное воинское звание будет задержано на год. К сроку представления в строевой части не окажется моего личного дела. Его долго будут искать, пока не откопают где-то на Сахалине…

1982г. Военное училище, второй курс, поздняя весна.

В одном из нарядов близко сошелся с однокурсником из первого взвода. Федор Николаевич старше. Его лицо изъедено оспой, зубы плохие, а улыбка лисья. Перед поступлением в училище служил солдатом, женат. Длинный и худой. Сразу окрестил его – "ФэНом". Человек он оказался интересный и был сверхъестественный бабник. В каких только переделках не пришлось побывать с ним…

За памятный тот наряд мы трое суток отсидели на «губе». Неожиданно нас назначили в патруль по городу. Начальником патруля оказался офицер не из училищных, а со стороны – танкист. До обеда бесцельно шлялись по двум пустынным центральным улицам. После обеда начальник патруля умудрился отлынить от продолжения службы, наказав нам гулять в парке и к пяти вечера прибыть в комендатуру для сдачи наряда. ФэН, а он имел всегда особое мнение на подобный счёт, расценил создавшееся положение по-своему. В паре кварталов от собора вниз к реке Тузлов, он прятал отцовскую «Ниву» ядовито-желтого цвета.

– Слышь, – обратился он ко мне, – нас старлей отпустил? – отпустил. Мне тут надо съездить в одну станицу, недалеко, хошь со мной? Мы недолго.

– Да поехали, – ещё не задумываясь о последствиях, браво резанул я.

И понёс меня черт в Бессергеневскую. Часом позже были на месте. Оказалось у Федьки тут зазноба, дочь председателя. Родители оказались дома. Председатель тщедушный мужичок, но шустрый и хваткий. Жена – гостеприимнейшая приятная толстуха, а дочь ещё не приехала из города. Надо было обождать пару часов.

Прямо во дворе накрыли стол. К борщу хозяйка подала убийственный самогон, в головках чеснок и копченое сало. Опьянели моментально. То, что я – ещё ничего. Но ФэН-то за рулём! А он тоже в дымину. Начало темнеть. Объявилась зазноба – девка статная, красивая. Взгляд острый. – «И чё она нашла-то в том Феде?» – подумалось.

– Знакомься, это Надя, – Федька, увидев моё замешательство, лукаво улыбнулся – не кисни, всё будет в класс. Ща рванём в город, там у неё подруга. Любаха. Такая пони я тебе скажу, – хитро щелкнул он языком.

Познакомились. Пока Надя переодевалась и чепурилась в хате, выпили на посошок с хозяином. Дважды выпили. Тот, решив что пора отдохнуть, приложил старания попасть в дом, но споткнулся о ведро и с грохотом рухнул, кувыркаясь по ступеням. Обошлось, не убился хозяин.

Удивило, что ФэН ведёт машину хорошо, хотя пьян. Надя спокойна, видать не впервой так путешествует. Когда въехали в город, оказалось, что уже восемь вечера. В полчаса отыскалась та самая Любаха: невзрачная, ростика небольшого, глаза голубые, бровки белёсые – почти не видно. Полненькая, в джинсах и против правил такому складу грустная.

В продмаге скупились; две бутыли портвейна «Кавказ» по 0,75, кусок вареной колбасы с пятнами сала, плавленые сырки и хлеб. Настроения не было; я понимал, что мы в самоволке и нам достанется по полной. Но, уподобясь телку, повиновался Федькиной воле. Портативный магнитофон «Весна» на полную катушку отхрипывал блатняк. ФэН с Надькой болтали и смеялись беспрерывно – поймали кураж. Мы же с Любахой, вжавшись в противоположные борта на заднем сидении «Нивы», представлялись скучными и малоразговорчивыми.

В полной темноте остановились. Спереди темнели заросли камыша, а чуть далее горизонт спрятался за стеною тростника, в небольшом просвете серебрилась речушка. Над головою тосковала пронзительно белая луна. Стрекотал сверчок и где-то вдалеке ещё один. Оказалось – мы в степи, где-то в районе полигона.

– Разболокайтесь, здесь нам не будут мешать, – скомандовал ФэН, отваливая сидение, чтобы я и Любка могли выбраться.

На скорую руку организовали стол. Меня знобило. Первую бутыль под сыр и колбасу опорожнили минут в пятнадцать. Захмелели и взялись за вторую, которую разбили на две половины. Озноб как испарился.