Джоу Росс - Никогда не выйду замуж

Канун Нового 1933 года

Позже гости скажут полиции, что ничто не предвещало этого убийства, одного из самых гнусных в истории Голливуда.

Около полуночи из-за туч показалась луна и по темной воде Тихоокеанского залива протянулась серебристая дорожка. Бал в 118-комнатном доме Вильяма Рандольфа Херста на Палисадз-Бич-Роуд был в самом разгаре. Кто бы мог подумать, поглядев на собравшихся звезд экрана, что страну сжимают клещи экономической депрессии. Свет множества хрустальных люстр, привезенных из Европы, играл на серебре и золоте бальных платьев и переливался радугой на бриллиантовых украшениях женщин. Мужчины в белых галстуках были как на подбор красивы, а если кто и не был похож на кумира толпы, то имел столько денег, что прочее уже не принималось во внимание.

Ароматы французских духов смешивались с крепким дурманящим запахом кубинских сигар.

Сверкал дорогой хрусталь, рекой лилось шампанское. В трех комнатах и на террасе гремели джазовые оркестры, немало гостей толпились вокруг рулетки и карточного стола в импровизированном казино. В многочисленных спальнях наверху велись более интимные игры.

Снаружи были слышны только мягкий говор волн, набегающих на блестящий песок, да свист ветра в верхушках пальм.

Из особняка вышла женщина и следом за ней – мужчина. Со своего места под пальмой Наташа Курьян увидела их и мгновенно узнала. Еще бы, вряд ли в городе сыскался бы хоть один человек, кто не узнал бы темпераментную русскую актрису и ее столь же эмоционального мужа-писателя.

Александра Романова, как возбужденно сообщила читателям местной газеты Луэлла Парсонс, ведущая колонки светской хроники, была взята на студию «Ксанаду», чтобы бросить вызов популярности Марлен Дитрих и Греты Гарбо.

И это удалось сверх всяких ожиданий владельца студии Уолтера Стерна. И критики, и поклонники сходили с ума от темноволосой красавицы с томными глазами, чья экзотическая внешность выгодно контрастировала с лакированными блондинками того времени.

Даже Наташа, которая и сама была красавицей, не могла не восхищаться безупречной фигурой артистки. Наташа работала гримершей в студии «Ксанаду», и в ее задачу входило исправлять недостатки звезд кино. У Александры исправлять было нечего, и порой Наташа даже думала, что это несправедливо.

Уолтер ловко пользовался тем обстоятельством, что все женщины воображали себя Александрой, а мужчины мечтали завлечь ее в постель: он давал ей роли роковых красоток, и знойные любовные сцены неизменно повышали температуру в кинозалах по всей Америке.

В ее последнем фильме сцена у водопада получилась настолько жаркой, что, как сказал один завзятый голливудский остряк, просто чудо, как не загорелась кинопленка.

Неудивительно, что картины Александры регулярно зарабатывали штрафы от комиссии Хейза. Но поскольку «Ксанаду» была одной из двух голливудских студий, одолевших год депрессии, Уолтер Стерн весело платил штрафы, а потом со смехом направлялся в банк.

Уолтеру стало не до смеха в день Рождества, когда личная жизнь Александры повернулась так круто, что могла бы посоперничать с ее страстными ролями в кино. Когда пылкая россиянка, бывшая балерина, влюбилась в Патрика Рирдона, грубияна, выпивоху и любителя карточной игры, автора вестернов, которого Уолтер притащил в Голливуд для написания сценария по его последней книге-бестселлеру, мудрецы в Городе Мишуры прочили этому роману срок не более недели.

Да и кто бы в него не влюбился, со вздохом подумала Наташа, – истинный американский ковбой, почище любого экранного героя! Где бы Патрик ни появлялся, женщины, даже актрисы с именем, буквально из кожи лезли, пытаясь привлечь его внимание.

Через год после свадьбы Александры и Патрика все та же Луэлла Парсонс стала намекать на некоторую напряженность, возникшую в их отношениях, и это несмотря на то, что в последнем номере журнала «Лайф» они были объявлены самой очаровательной супружеской парой на планете, отнявшей корону у Джоан Кроуфорд и Дугласа Фербенкса, доселе слывших символом семейного счастья.

В тот роковой вечер Александра, словно войдя в свой прославленный образ, вела себя вызывающе смело. Платье из белого атласа с намеренно глубоким декольте плотно обтягивало ее безупречное тело балерины и мерцало в потоке серебряного лунного света, будто створки морской раковины. На обнаженной спине, открытой до талии, перекрещивались сверкающие брильянтами ленточки. Легко было заметить, что под платьем ничего нет.