Инга Берристер - Время надежд

Как ей вообще пришло в голову спуститься вниз в таком виде? Это не в ее характере. Более того, Одри нередко в шутку упрекала мать в излишней скромности и с жаром заявляла: «Серьезно, мам, ты должна гордиться своим телом, а не прятать его. У тебя потрясающая фигура. Знаешь, как говорят: если есть чем похвастаться, хвастайся!»

Что ж, сегодня она явно последовала совету дочери. Что Ричард о ней подумает? Не решит ли он, что она намеренно пытается его соблазнить?.. Мейбл содрогнулась от этой мысли. В тот же миг Ричард хрипло сказал:

– Прошу прощения. Вы замерзли. Потерпите еще чуть-чуть, я уже почти освободил вас.

Он просит прощения! В том, что они попали в идиотское положение, виновата я одна, а не Ричард. Интересно, как бы он отреагировал, если бы я призналась, что вздрогнула вовсе не от холода, а потому, что поняла: за мучительно неловкую ситуацию, в которой мы оба оказались, следует винить порочную, распутную часть моей натуры, подсознательно толкнувшую меня на этот шаг.

Мейбл снова вздрогнула. Смущение постепенно уступало место чувственному напряжению. Хотя Ричард был в верхней одежде, Мейбл обостренно чувствовала тепло его сильного тела, и ее охватывал трепет. Ричард тихо выругался, а в следующее мгновение она вдруг поняла, что свободна.

Он наклонился за злополучным полотенцем, и Мейбл заметила, что у него слегка дрожат руки.

– Мне очень жаль, – хрипло прошептала она.

Протягивая ей полотенце, Ричард замешкался, их взгляды встретились. Его глаза полыхнули непривычным огнем, от которого сердце Мейбл забилось быстрее.

– О чем вы жалеете? – так же хрипло спросил он. – О том, что позволили застать вас в таком виде?

Взгляд, которым он на нее посмотрел, заставил Мейбл вспомнить, что она женщина. Никогда еще она не осознавала свою женственность с такой остротой, при этом Мейбл почему-то не испытывала смущения, не стыдилась своего тела. Более того, впервые в жизни она гордилась, ее женственная фигура будит в мужчине желание.

В ту же секунду на Мейбл обрушилась лавина ощущений, будто не было всех этих лет, в течение которых она подавляла свою природу. Мейбл так внезапно и остро ощутила свое тело и его потребности, что испытала почти физическую боль.

Ей невольно захотелось разделить с Ричардом удивительные, новые для нее ощущения, и она шагнула к нему, не обращая внимания на полотенце. Но Ричард пресек ее порыв, вдруг с нажимом добавив:

– Да, Мейбл, мне тоже жаль.

Она застыла на месте. Все ее страхи и сомнения вернулись, и к ним добавились унижение и стыд. Конечно, он меня не хочет, конечно, он не имел в виду…

Она задрожала всем телом, в горле запершило от слез.

– Мейбл, в чем дело? Что с вами? Переполнявшие Мейбл эмоции мешали ей говорить. Ричард все еще держал полотенце и вдруг неожиданно развернул его.

– Идите сюда, давайте-ка завернем вас, пока я окончательно не утратил выдержку. Вы хотя бы представляете, что со мной делаете? – хрипло спросил он, заворачивая Мейбл в полотенце.

При этом как-то само собой получилось, что Ричард привлек ее к себе, потом поднял на руки и прижал к груди. Мейбл ничего не оставалось, как покориться, и когда он понес ее вверх по лестнице, она инстинктивно обняла его за шею.

– Нам нужно поговорить, – едва слышно сказал Ричард. – Прошу прощения, если смутил вас своим неожиданным появлением, но я просто не мог…

Мейбл догадывалась, что он имел в виду. Разумеется, он не рассчитывал, войдя в дом, застать хозяйку в костюме Евы.

Поднявшись на второй этаж, Ричард направился к спальне Мейбл.

– Я хочу с вами поговорить, но не когда на вас ничего нет, кроме этого чертова полотенца.

Мейбл покраснела. Неужели он думает, что я подстроила все это нарочно? Как он может! Я же не знала, что он вернется!

Ричард собрался опустить ее на кровать, когда Мейбл почувствовала, что его руки внезапно напряглись.

– Мейбл, – хрипло выдохнул он, обдав ее теплом своего дыхания.

Мейбл показалось, что она плавится. Ричард бережно развернул полотенце и поцеловал женщину в ложбинку между грудей. Мейбл затрепетала от восторга. Руки, обвивавшие его шею, сами собой разомкнулись и легли на широкие плечи, поглаживая твердые мускулы, из груди вырвался тихий полувздох-полустон удовольствия.

Словно услышав в этом звуке некую тайную мольбу, Ричард, все еще не выпуская Мейбл из рук, присел на край кровати. Припав губами к одной груди, он нежно обхватил ладонью другую.

Учащенному дыханию Мейбл, нарушавшему тишину, теперь вторило столь же учащенное дыхание Ричарда. Слух ее внезапно обострился до невероятной степени, и женщина почти услышала, как его губы скользят по ее коже. В недрах ее тела нарастала чувственная дрожь, Мейбл непреодолимо захотелось прижать Ричарда к себе, выгнуть спину и самым распутным образом подставить ему все тело, чтобы он мог ласкать его с той же восхитительной нежностью, с какой ласкал сейчас ее грудь.