Сильвия Эндрю - Розабелла

Розабелла села и закрыла лицо руками. Она чувствовала, что больна. Но куда ей обратиться за помощью или просто за пониманием? Она должна уехать, хоть на какое-то время. Ее охватила паника, и она начала задыхаться. Успокойся, приказала она себе, не смей терять самообладание!

– Джайлс! Я буду ухаживать за тетей Лаурой. Я сделала бы это и без ваших угроз. Но… мне необходимо немного времени уделить себе. Я вовсе не стремлюсь к развлечениям и веселью. Мне нужно всего лишь поехать в Темперли, чтобы навестить мою семью.

Джайлс почувствовал новый прилив раздражения. Непонятно, что нашли в этом бледном, нервном существе его тетка и Стивен? Но она, должно быть, непревзойденная актриса. Как изображает беззащитность! Не знай он всего, вполне мог бы попасться ей на удочку. Несомненно, эта миссис Ордуэн водила за нос его несчастного кузена. И других тоже, если верить тому, что писал Стивен. Что ж, скоро она узнает, что встретила достойного противника!

Однако ему, похоже, придется разрешить ей навестить семью.

– Ты сможешь поехать на месяц, – внезапно сказал он, – но только позже. Сейчас в твоей помощи нуждается тетя Лаура, а не родные в Темперли. К тому же следующие три-четыре месяца до того, как герцог вернется в Англию, я должен быть в Париже. Полагаю, что освобожусь только к Пасхе. Если к тому времени тете Лауре станет лучше, ты отправишься в Беркшир. [1]

– Но…

– Это мое последнее слово, Розабелла! И не рассчитывай задержаться там больше, чем на месяц. Если не вернешься вовремя – жди кредиторов у ворот Темперли.

Розабелла склонила голову. Что случилось с ее характером? В былые дни она нашлась бы что ответить. Теперь же может лишь молчать и трепетать от сознания того, что приходится скрывать. Продержится ли она до Пасхи? Придется. Джайлс прав в одном: тетю Лауру нельзя оставить. Раз он будет отсутствовать, ей по крайней мере удастся немного успокоиться.

– Спасибо, Джайлс, – сказала она.

– Не надо меня благодарить – я делаю это не для того, чтобы тебя порадовать. Я все же добьюсь, чтобы ты заплатила свой долг моей семье.

Розабелла поторопилась выйти из гостиной. Перед спальней крестной она остановилась. Четыре долгих месяца до Пасхи! Вынесет ли она? Но все мысли о бегстве улетучились, едва Розабелла переступила порог слабо освещенной комнаты. Как она могла помышлять оставить крестную, которая выглядела такой старой и больной? Конечно, она должна остаться до тех пор, пока та не поправится. Леди Ордуэй открыла глаза и сонно произнесла:

– Это ты, Стивен?

Розабелла взяла со стола стакан.

– Нет, тетя Лаура. Стивен не может сейчас прийти. Это Розабелла. Вас приподнять, чтобы вы выпили это?

– Розабелла! – На лице больной появилась улыбка. – Который час?

– Два часа. Снова пошел снег.

– Уже два? Так поздно…

– Вы спали все утро.

– Я подумала, что это пришел Стивен. – Леди Ордуэй отвернулась. – Какая я глупая. Стивен умер. Как давно? Уже шесть месяцев?

– Семь, тетя Лаура, – тихо сказала Розабелла.

– Джайлс здесь?

– Он, кажется, собирался уйти. Вы хотите его видеть?

– Не сейчас. Я знаю, он вскоре должен вернуться в Париж, но у него и в Лондоне много дел, связанных с поместьем. Адвокаты и прочее… Теперь вес принадлежит ему. Он должен был стать наследником в случае, если у Стивена не будет детей. А у Стивена их не было.

– Нет. – В голосе Розабеллы прозвучали боль и отвращение. В их со Стивеном жизни не могло быть и намека на то, что появится ребенок.

– Прости, мне не нужно было это говорить, – разволновалась леди Ордуэй. Она теребила пальцами одеяло, слезы катились у нее по щекам.

Розабелла погладила ее трясущиеся руки.

– Выпейте еще лекарство.

Леди Ордуэй сделала пару глотков и откинулась на подушки.

– Я все забываю… Старая, глупая женщина…

Розабелла поцеловала крестную в щеку.

– Вы больны. Скоро вам станет лучше, вот увидите.

– Джайлс всегда был добрым мальчиком. И очень любил бедняжку Стивена. Я уверена, будь он здесь, Стивен не…

Розабелла приложила палец к губам крестной.

– Не говорите про это, тетя Лаура, а то мы обе расстроимся.

– Мне не следовало заставлять тебя выходить замуж за моего сына. Я надеялась… Ты всегда отличалась жизнерадостностью… и была такая красивая. Я думала, это может его спасти… А что теперь с тобой стало? – Она взяла Розабеллу за руку. – Ты стараешься скрыть это от меня, но я все вижу. Ты слишком бледна и худа, и нервы у тебя никуда не годятся, как и у меня. Я в этом виновата, Розабелла. Ты сможешь меня простить?