Сюзанна Форстер - Непорочность

Разыгравшаяся на лужайке сцена стала неожиданностью только для Эйприл, которая, вскрикнув от испуга, упала, когда Тайлер обрушился на нее. Пес вскочил и залаял, воробьиная стайка с шумом взлетела с кустов.

Поведение сестры вызвало неодобрение Тайлера.

– Перестань хныкать! – приказал он ей. Видя, что его команда не выполняется, он с показным равнодушием пожал плечами и опустился на колени, наблюдая за ней. Однако чем ближе он к ней подползал, тем очевиднее становилось его беспокойство. Наконец, он оказался совсем рядом с ней и вполне мог напугать ее еще раз. Но вместо этого он совершил нечто удивившее даже его самого, – он наклонился и поцеловал ее в щечку.

Уэбб с трепетом наблюдал за ним, не зная, хватило бы ему в шесть лет мужества быть таким нежным. Хотелось верить; что хватило бы.

Уэбб: нежно обнял Мэри Фрэнсис и крепко прижал к себе. Если его дети любят друг друга, благодарить за это надо Мэри Фрэнсис. Он только защищал их, – защищал, как лев, возможно, даже чересчур ревностно.

– В эту субботу день рождения Тайлера, – заметила Мэри Фрэнсис, словно размышляя вслух. – Интересно, приедет ли его крестная? От нее ничего неслышно уже три недели, с тех пор как она приняла приглашение.

– Блю? – Уэбб прижался лицом к волосам жены и ощутил знакомую тяжесть в паху. – Конечно, приедет. Она ведь не пропустила ни одного дня рождения нашего мальчика. Она обычно сочетает поездку к нам с посещением лондонских магазинов.

Блю открыла в себе дизайнерский талант, основала собственное дело и добилась больших успехов. Каждый раз, приезжая к ним, она ураганом проносилась по дому, грозясь выбросить все салфеточки, связанные и вышитые Мэри Фрэнсис.

– На этот раз она собиралась заехать в Ирландию, – сообщила Мэри Фрэнсис, – по-моему, хотела закупить ирландских кружев.

– Ты не допускаешь, что она могла кого-то встретить?

– Блю? – Мэри Фрэнсис искренне удивилась.

Господи, я была бы только рада. Она так долго одна.

В такие минуты, как эта, Уэбб сожалел, что не в состоянии помочь всем одиноким в этом мире, включая Блю. Никто лучше него не знал, какую боль приносит одиночество. Но в прошлом Уэбб был одинок по собственному выбору, это была его защита. Блю оставалась одна, стремясь к независимости. Она никогда не казалась несчастной.

Однако надо быть благодарным за то, что он может хоть что-то сделать в этой жизни. Став мужем, а потом и отцом, он дал себе слово, которое хранил в глубине сердца, и никому об этом не рассказывал, даже своей любимой. Это был договор с небесами.

Пока он жив, у его жены всегда будут розы зимой, а его дети и внуки будут играть на солнце. Так будет, и не только потому, что он любит их больше жизни. Это его святой долг перед маленькой девочкой, которой всегда будет восемь лет и чье пение всегда будет звучать в глубинах его памяти.

– Остановите здесь! – крикнула Блю таксисту. Водитель в черной кепке мчался по проселочной дороге графства Керри так, словно они участвовали в гонках; и Блю едва не простилась со своими отбеленными зубами. Но крикнула она не поэтому.

Машина проскочила мимо старой церкви, но Блю успела заметить серое каменное здание с крошечным двориком и статуей.

– Остановите… – Блю долго и многословно извинялась, понимая, что у водителя мог случиться инфаркт от испуга, но в конце концов это было бы только справедливо. – Подождите, пожалуйста, я зайду в церковь. – Добившись обещания дождаться, она заверила, хлопнув дверцей: – Я быстро.

Порывистый ветер раздувал длинные золотистые пряди ее волос. Блю пожалела, что оделась так легко. На ней был тонкий шелковый костюм небесно-голубого цвета. Была середина лета, но за те несколько дней, что Блю провела в Ирландии, она поняла, что когда небо затягивают облака, здесь становится холодно, как зимой в Калифорнии.

Церковь под соломенной крышей не обманула ее ожиданий. Маленькая, изящная, ни следа испанского влияния, как в церкви Рика, но глаз не оторвать. Блю не знала, войти ли внутрь или постоять во дворике, но в конце концов пересилил сад, заросший кустарником, плющом, диким виноградом и вьющимися цветами.

Статуя мадонны с младенцем, насколько могла судить Блю приблизившись, была намного меньше статуи Святой Екатерины, но прелестна. Выполненная из белого известняка, покрытая от времени мхом, она излучала удивительный покой.

Блю заметила, что на дорожке кто-то оставил цветы. Букетик незабудок лежал на камнях у ее ног. Она с любопытством опустилась на колени и коснулась их, удивляясь, почему они рассыпаны так, словно букетик уронили.