Эйлин Колдер - Любовь – это безумие

Абигайль уставилась на своего рационального, практичного жениха. Она почувствовала, как больно и неприятно ударили ее слова: «эти нежности», «ненужное бесполезное занятие».

Господи, ведь ей предстоит делить постель с Хьюго. До сегодняшнего дня Абигайль легко удавалось не думать об этом. Она просто не представляла, как сможет заниматься сексом с кем-то, кроме Мартина. Но когда они с Хьюго поженятся, ей уже не отвертеться от своего супружеского долга.

– Пусть тебя это не беспокоит, – еще раз повторил Хьюго, – я же сказал тебе, что не буду назойливым мужем. А теперь, думаю, нам пора присоединиться к гостям, выпить шампанского и показать им твое кольцо.

Абигайль было не по себе. Она позволила Хьюго отвести себя в гостиную. Первый человек, которого они встретили там, был ее отчим.

– Добрый вечер, сэр Хэмфри! – бодро приветствовал Хьюго своего будущего тестя. – Вот только что купил своей леди безделушку!

– Давайте посмотрим. – Сэр Хэмфри наклонился к левой руке Абигайль. – Великолепное колечко, Хьюго! Прекрасное вложение денег. Где ты отыскал такой камень?

– У Тиффани, конечно, – просиял Хьюго. – Как вы и советовали, сэр Хэмфри.

– Удачный экземпляр! – констатировал сэр Хэмфри, одобрительно похлопав по руке будущего зятя.

– Тебе нравится, Абигайль?

– Очень! – ответила она и посмотрела на отчима.

Абигайль вдруг подумала, что сегодня он выглядит очень старым. Все лицо в глубоких морщинах. Она знала, что у отчима плохо идут дела. Никто не говорил ей об этом прямо, но до нее доходили слухи, что компания сэра Хэмфри попала в затруднительную ситуацию. Спад в экономике не обошел стороной и Клеверли.

Абигайль недавно обратила внимание на то, что крыша Клеверли Хауса нуждается в починке. Отчим, конечно, мог навести порядок хотя бы в своих домашних делах. Например, в доме было слишком много слуг. Но сэр Хэмфри ни за что бы не согласился экономить на слугах. Что могут подумать о нем соседи?

Абигайль уже не в первый раз удивлялась, почему отчим выбрасывает столько денег на ее грандиозную помолвку и не менее роскошную свадьбу. Когда она спросила его об этом, сэр Хэмфри удивился наивности своей падчерицы и ответил:

– В нашем кругу так принято, Абигайль.

Она хотела подождать со свадьбой, пока дела в семье не наладятся, но отчим и слышать об этом не хотел. Он даже настаивал на том, чтобы эта церемония состоялась как можно быстрее.

– Я хочу видеть тебя счастливой и устроенной в жизни, – говорил он.

В конце концов Абигайль сдалась и позволила своей матери, которая была готова выполнить любое желание сэра Хэмфри, незаметно подтолкнуть ее к свадьбе…

В дом начали прибывать гости, и Абигайль, стоя в холле рядом с Хьюго, изобразила на своем лице светскую улыбку. Женщины были одеты в яркие, нарядные вечерние туалеты, мужчины – в строгие, элегантные костюмы. Вскоре дом Клеверли наполнился местной аристократией, и прием по поводу помолвки Абигайль начался.

Сначала подали лососину. К пудингу была клубника и белоснежные взбитые сливки. Затем появился сыр и фрукты.

Праздничного торта и речей не предусматривалось в связи с тем, что свадьба должна была состояться почти вслед за помолвкой. Гостей утешило то обстоятельство, что ожидались танцы.

Хьюго взял за талию свою невесту и заскользил с ней в медленном танго. Гости стали аплодировать.

– Все, кажется, идет очень хорошо. – Хьюго самодовольно улыбнулся.

Абигайль озорно сверкнула глазами.

– Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, – сказала она. – Я, может, сейчас наступлю тебе на ногу.

– Ты можешь стать хоть на минуту серьезной? – засмеялся Хьюго.

– Не могу! – со знанием дела ответила Абигайль.

Она уже раз обожглась на этой «серьезности». Когда воспринимаешь все слишком серьезно, то в результате остаешься с разбитым сердцем. Надо легко относиться к жизни, тогда и проблем будет меньше.

Музыка закончилась, и Хьюго отпустил свою невесту.

– Посмотри, твой отец зовет меня, – сказал он Абигайль. – Пойду узнаю, чего он хочет. А ты, дорогая, пообщайся пока с гостями.

Абигайль проводила жениха взглядом и вдруг почувствовала острое одиночество. Она смотрела на нарядные танцующие пары, многие из которых были ей даже не знакомы. У нее вдруг появилось ощущение, что она не имеет никакого отношения к сегодняшнему торжеству. Собственно, Абигайль всегда чувствовала себя посторонней в этом доме, подобно ребенку, прижавшемуся носом к стеклу роскошной витрины магазина.