Агата Мур: Белокурая кокетка

— Н-не знаю, — честно призналась та. — Все это очень неожиданно.

Джанни поднялся и взял ее руки в свои. Его глаза смотрели с надеждой.

— Я хотел сделать все, как можно лучше, — пробормотал он. — План был такой великолепный… Я подождал, пока страну покинет этот чертов Аткинс, увез тебя подальше от родственников и знакомых… Знаешь, в Лондоне даже предложение руки и сердца сделать невозможно: того и гляди из-за угла вынырнет какой-нибудь хлыщ и уведет тебя у меня.

Внезапно Элизабет, пытавшуюся уловить в этой бессвязной речи хоть какой-нибудь смысл, осенила догадка.

— Джанни… Джанни, ты что, боялся сделать мне предложение?

— Боялся, — честно признался тот. — А как мне было не бояться? Я приехал в Лондон по делам и тут встречаю тебя! Да еще с этим Аткинсом. Я просто не знал, что делать. Элизабет, ты не представляешь, какая ты необыкновенная. За эту неделю все во мне переменилось. Я вел себя просто неприлично, когда набросился на тебя и увел буквально у Аткинса из-под носа… Наверное, я понял, что без тебя мне все равно не жить…

Постепенно мысли молодой женщины перестали метаться, как стая перепуганных птиц, и она могла с должным вниманием слушать эту странную исповедь.

— Можешь ли ты поверить, что я боялся звонить тебе?.. Боялся, что ты не возьмешь трубку или исчезнешь из моей жизни как волшебное мимолетное видение, — горячо говорил Джанни, крепко держа возлюбленную за руку, будто бы всерьез опасаясь, что она исчезнет.

Невероятно, промелькнуло в голове Элизабет. Он, кажется, и вправду любит меня!

— А как же все твои слова насчет Лауры? — все-таки спросила она, повинуясь мстительно настроенному внутреннему голосу.

Джанни прижал палец к ее губам.

— Забудь. Я не знал, что творил… Пойми, маленькая моя, я никогда никого не любил до того, как встретил тебя.

Какие упоительные слова! Элизабет поймала себя на том, что с нежностью смотрит на своего недавнего мучителя.

— Ты выйдешь за меня?

— Да! — выдохнула она, бросаясь к нему в объятия.

Этой ночью они не занимались любовью, а долго говорили. Потом заснули в объятиях друг друга, чувствуя, что согласие и понимание воцарилось теперь в их взаимоотношениях. Элизабет проснулась среди ночи и увидела, что ее возлюбленный улыбается во сне…

На следующий же день Джанни и Элизабет обвенчались в маленькой древней церкви в самом сердце Эдинбурга. Не было ни пышной церемонии, ни сотен гостей, ни прелестных малышей, поддерживающих шлейф невесты. Да и шлейфа тоже не было — новобрачная надела лучшее из платьев, что нашлось в чемодане. В сером струящемся одеянии, с белыми розами в волосах, она была прекрасна. И эта маленькая свадьба — без праздничного шествия, без огромного свадебного торта, без тостов и танцев, останется в ее сердце навсегда, как самое счастливое событие в жизни.

Впрочем, один тост все-таки был. После того как были соблюдены все формальности, Джанни и Элизабет вернулись в отель и устроили маленький пир в роскошном номере. Сардины ели прямо из банки, сыр порезали на крышке от коробки с пирожными.

Влюбленным молодоженам было так хорошо вместе, что они совершенно не хотели никого видеть. Сидеть бы рядом друг с другом и говорить о тысяче вещей сразу, а еще лучше просто молчать…

Джанни откупорил бутылку старого белого вина и разлил по бокалам. Потом поднял свой в приветственном тосте.

— Я хочу выпить за женщину, которая изменила всю мою жизнь, — с чувством произнес он. — За мою жену.

Вино было терпким и насыщенным на вкус, но не обжигало губ. Как и их так счастливо обретенная любовь.