Марта Поллок - Розовый сад

Да она прекрасно себя чувствует, уже и не помнит ужасных минут, когда в правом боку поселилась страшная боль.

– Что случилось? – Флоренс обеспокоенно дотронулась до руки Константина.

Не говоря ни слова, он с легкостью подхватил ее на руки, но сделал это так бережно, как только умеет делать добрый, заботливый, опытный врач.

– Целовать друг друга – какая замечательная идея! О, я буду очень осторожен, хотя мне трудно будет сдерживаться. Но сейчас, Флоренс, тебя ждет нечто необыкновенное… Закрой-ка, пожалуйста, глаза!

Она без слов послушалась его.

Константин осторожно внес ее в дом и стал подниматься по ступенькам на второй этаж.

Флоренс услышала легкий скрип открывающейся двери, шорох занавесок, колеблемых ветерком, пение птиц, доносящихся сквозь распахнутое окно. Она чему-то неосознанно улыбнулась и еще сильнее зажмурилась. Сюрприз так сюрприз, придется подождать.

– Смотри, любимая! – наконец воскликнул Константин, не выпуская ее из рук.

Флоренс открыла глаза и изумленно огляделась вокруг. Знакомая спальня преобразилась.

Мебель стояла на своих местах, но все пространство между ней было уставлено букетами роз всевозможных форм и оттенков!

Величественно пламенела изящная, царственная «Герцогиня Харита». «Принцесса ночи» протягивала навстречу Флоренс свои стебли, усыпанные полураспустившимися бутонами. Утонченная «Уилдорфская красавица» сверкала, как принцесса на балу в королевском дворце, украшенная бриллиантами капелек росы на изумрудных листьях. Головокружительный аромат проник в ноздри Флоренс, и ей почудилось, что сон и реальность смешались самым непостижимым образом.

Фантастика! Разве не об этом она мечтала всю жизнь?

Молодая женщина ахнула и тихо спросила:

– Боже мой! Настоящий розовый сад! И это все ты их принес, Константин?

– Не только я, Флоренс. И твоя дочь, и мой Донадье. И Виктория с другими твоими помощницами. Даже хирург, делавшая тебе операцию, доктор Мэйсон. Тебе нравится? Что же ты молчишь?

Константин бережно опустил ее на супружеское ложе и встал рядом с кроватью на колени, обеспокоенно глядя в глаза жены, полуприкрытые длинными ресницами.

– Знаешь, Александрина как-то рассказывала мне, что у древних римлян существовал обычай, – тихо произнесла она. – Если в помещении, где они собирались, стояли розы, значит, все происходящее или сказанное там должно было остаться в тайне от других.

– Ну и?.. – нетерпеливо произнес Константин.

– Поцелуй меня, – прошептала Флоренс. – Пусть розы увидят, что чудо, ожидаемое мной всю жизнь, наконец-то совершилось. Но это будет только наше с тобой чудо…