Ли Уилкинсон - Жемчуг Падуи

– Не плачь, моя любовь… Не нужно плакать… Пожалуйста… Прости, если был груб.

Его нежность ранила ее, словно остро заточенное лезвие. Она уже не в силах была оторваться от этого мужчины.

Уязвленный ее необъяснимыми слезами, Стефан сказал:

– Если тебе так плохо со мной, то обещаю, что не прикоснусь к тебе вновь.

Она прильнула к нему и сквозь слезы созналась, зная, что поступает неверно:

– Как ты не понимаешь, Стефан? Мне еще никогда не было так хорошо. Хотелось бы мне, чтоб это длилось вечно.

– Ты говоришь это не просто так? – усомнился он в словах возлюбленной.

– Я так чувствую, любимый…

Сумев проснуться только к одиннадцати, София знала, что запомнит эту ночь навсегда, что бы ей ни преподнес новый день.

Она и помыслить не могла прежде, что станет другим человеком за одну ночь…

В своей жизни Софии приходилось претерпевать потрясения. Оставшись без материнской любви и заботы в раннем возрасте, лишившись отца совсем недавно, она, безусловно, менялась, закалялась, делалась сильнее.

Но только страстные ласки любимого мужчины смогли подарить ей невыразимое чувство внутренней свободы, пьянящее и безграничное. Жгучую гордость за себя, за свою юную красоту, за чуткое и соблазнительное тело, каждая клеточка которого отзывалась на прикосновение Стефана.

Понежившись в постели, София нагая прошла в ванную, насладилась прохладой утреннего душа и, глянцевая от влаги, отправилась в старинную гардеробную тети Франчески. Она оставила дверь открытой, и солнце, стремящееся к зениту, беспрепятственно освещало вешалки со старомодными платьями и молодую женщину, любующуюся ими.

Разбирая наряды, София заметила в маленьком простенке дверцу, открыв которую, увидела уютную комнатку с камином, над которым висел огромный портрет в прекрасной раме. Не может быть!..

Это был «Портрет венецианки» кисти ее отца. То самое платье, две нитки Жемчуга Падуи и карнавальная маска в руках молодой женщины.

Уменьшенную копию этой картины хотела вытребовать у нее маркиза д'Орсини. И теперь понятно, почему… Непонятно другое, подумала София.

Стефан тоже видел этот портрет, знал об огромном желании кузины приобрести его, знал причину этого желания и не счел нужным сказать об этом Софии. Было ли это случайностью? Или, быть может, Стефан сознательно что-то скрывает от нее?

– Ах! Вот ты где! А я тебя обыскался! – (София увидела отражение Стефана в зеркале гардеробной комнаты.) – Как ты себя чувствуешь?

– Благодарю, превосходно, – официально ответила она.

Стефан изумленно поднял брови. Либо это касалось ее наружности, либо ее тона. Но София не дала ему опомниться и в лоб спросила:

– Ты видел на выставке «Портрет венецианки» – работу моего отца, которую загорелась приобрести Джина. Почему ты не сказал, с кого написан этот портрет?

– Я не знал доподлинно, существует ли это полотно. А когда увидел его и экзальтацию Джины, то просто не стал подливать масла в огонь.

– Если ты не знал о портрете, то зачем пришел в галерею?

– Встретиться с тобой, дорогая.

– Брось, – махнула рукой София.

– Но это действительно так, – заверил ее Стефан.

– Объясни мне, зачем Джине понадобилось торговаться из-за маленькой копии, когда здесь висит замечательный оригинал? – допытывалась София.

– Потому что Джине ничего не известно о том, что оригинал находится в Палаццо. Паоло невзлюбил этот портрет, и тетушка Франческа предпочла убрать его в потаенную комнатку, которой иногда пользовалась для уединения. А когда муж спросил, куда подевался портрет, тетушка сказала, что продала его.

– Очень странно, – недоверчиво произнесла девушка.

– Что тут странного?

– Удивительно, что можно возненавидеть старинный портрет.

– Он не старинный… Если ты посмотришь на него глазами эксперта, то поймешь, что он был выполнен практически тогда же, когда и маленький портрет. Пусть тебя не смущает фасон платья. Это не более чем карнавальный костюм.

– Ты хочешь сказать, что этот портрет – тоже кисти моего отца?

– Ты еще сомневаешься?

– Просто это представляется мне невероятным. Как это полотно могло очутиться здесь?

– Оно писалось здесь, в Палаццо дель Фортуна, в дни карнавала. Когда тетушка Франческа была молода. Именно ее ты видишь на этой картине…

– И все это время ты знал, что твоя тетя и мой отец были знакомы, и притом давно?

– Должен признать это, – кивнул Стефан.

– И ты подстроил наше с тобой знакомство?