Патриция Кей - Радости Любви

– Ты действительно знаешь, чем можно соблазнить мужчину. – В его голосе слышалась мягкость, которой не хватало, когда он обращался к Куин. – Думаю, мне все-таки лучше уйти. У меня размораживается стейк, а в микроволновке лежит огромная печеная картофелина.

– Ну что ж, спасибо за то, что встретил Куин.

– Не стоит благодарности.

Питер наклонился и чмокнул Фиону в щеку, потом повернулся к Куин. Улыбка погасла, и глаза снова превратились в колючие зеленые льдинки.

– Был очень рад познакомиться с вами, – холодно сказал он.

Прежнее раздражение и негодование вернулись к ней с удвоенной силой. Но она постаралась, чтобы голос не выдал ее Эмоций.

– Я ценю, что вы приехали за мной.

– Говорю же, не стоит благодарности.

Он снова улыбнулся Фионе и вышел.

Куин почувствовала облегчение. Выкинув Питера Кимбла из головы, Куин подошла к тете:

– Дорогая тетя Фиона. Я так рада, что я снова здесь. Старушка снова заключила племянницу в объятия. Куин вдохнула знакомый запах пудры. Как она скучала по тетушке все эти годы!

Возможно, она нервничает и не находит себе места из-за предстоящей встречи с Робертом и Морин.

Возможно, ей жаль, что она так долго не появлялась дома. И, возможно, она сожалеет, что именно несчастье, случившееся с тетей Фионой, привело ее в Шагрин-Фоллз.

Но, несмотря на все это, Куин была невероятно рада находиться здесь, с женщиной, которая любила и воспитывала ее в то время, когда она отчаянно в этом нуждалась. Так что она крепко обняла тетю в ответ, поцеловала ее в морщинистую щеку и аккуратно высвободилась из ее объятий.

– Кажется, ты что-то говорила про рагу по-ирландски? Тетя сняла очки и украдкой вытерла слезы. Если бы Куин сама не была так же взволнована, она бы засмеялась. Фиона гордилась тем, что никогда не плакала. «Нельзя впустую растрачивать слезы», – любила повторять она. Когда Куин была маленькой и плакала из-за чего-то, тетя бежала за чашкой со словами: «Подожди-ка, не будем терять эти слезы!» Она подставляла чашку к подбородку Куин, чтобы не потерять ни слезинки, и слезы высыхали как по волшебству.

Вспомнив это, Куин улыбнулась и тихо сказала:

– Может, принести чашку? Надев очки, Фиона резко ответила:

– Не надо никаких чашек. Ты проголодалась?

– Умираю от голода. Не могу есть во время полета.

По правде говоря, она слишком нервничала, чтобы есть. Фиона прищурилась.

– Сними-ка пальто и дай мне взглянуть на тебя. Готова поспорить, ты совсем похудела. Куин выполнила ее просьбу.

– Я так и думала. Слишком тощая. Ну, ты попала в надежные руки. Глазом не успеешь моргнуть, как поправишься.

– Я вся в тебя, ты же знаешь, – сказала Куин.

– Ничего подобного! – заявила тетя. – Даже во времена своей молодости я не была такой хорошенькой! – В ее голубых глазах снова мелькнул озорной огонек. – Да что происходит с мужчинами по ту сторону океана? Я думала, у шведов хороший вкус. Почему у тебя до сих пор нет пары?

– У меня есть пара, – сказала Куин, – только он не швед. Он американец, дипломат при министерстве иностранных дел.

Как только эти слова сорвались с губ, ей захотелось дать себе пинка. Проклятие! Она ведь еще ничего не решила насчет Джима.

– Чудесно, Куин! Это серьезно?

– Не знаю. Собираюсь обдумать, пока я здесь.

Джим Джордан хотел жениться на Куин, и она пообещала дать ему ответ по возвращении. Фиона кивнула.

– Пойдем на кухню поужинаем, и ты сможешь мне все рассказать. – Она широко улыбнулась. – И о своем парне тоже.

Соблазнительные запахи доносились из задней части дома, где располагалась большая старомодная кухня. Из маленькой гостиной Куин проследовала за тетиным инвалидным креслом по коридору на кухню. «О, как мне этого не хватало», – думала она, в то время как взгляд ее скользил по комнате. Привычная домашняя обстановка: поцарапанное кленовое кресло-качалка около камина, старая пестрая кошка Дейзи, дремавшая у огня. Медный чайник на плите, кастрюля с дымящимся рагу, помидоры на подоконнике над раковиной, выцветший линолеум на полу, плетеные коврики, которые тетя производила в невероятном количестве – некоторые она даже посылала Куин в Стокгольм.

Везде, где останавливался взгляд, Куин видела что-то знакомое, что-то вызывающее воспоминания, трогающее сокровенные струны ее души.

Тетушка подъехала к плите и попыталась помешать рагу.

– Перестань, тетя Фиона! – Куин потянулась за деревянной ложкой. – Я сама.