Кэтрин Росс - Нянька поневоле

– А вы много написали, не правда ли? – Кэти встала и подошла поближе к полке с его книгами. Заметив последний роман Тироуна – «Теория убийства», – она взяла его в руки. – Хм, я не читала, – пробормотала она, – это, кажется, по ней сняли фильм?

Тироун кивнул.

– Можете взять, если хотите. – Видно, таким образом Пирс хотел поскорее от нее избавиться.

– Спасибо, – улыбнулась Кэти, совершенно не собираясь уходить. – Но, должна вам признаться, я не слишком много прочитала ваших книг. Правда, у меня мало свободного времени, и я трачу его на легкое чтиво.

– Попробую угадать… Про любовь?

Она пожала плечами.

– Да, я люблю такие вещи. Мне очень нравится «Гордость и предубеждение», – Тут Кэти посмотрела ему прямо в глаза. – А в своих книгах вы очень мало пишете о любви… Почему?

Этот вопрос она обязательно задала бы ему во время интервью и теперь была рада, что смогла так непринужденно вставить его в разговор.

– Любовь – очень сильное чувство, и временами я его описываю в своих книгах. Вот, например, Кларисса из книги «Ад и ярость» была ослеплена страстью – именно это превратило ее из обыкновенной женщины в хладнокровного убийцу.

– А герой ни в кого не был влюблен…

– Ну почему же, у него было несколько приключений. – Пирс, казалось, немного развеселился.

– Но ведь это не одно и то же, правда? – сказала Кэти, вспыхнув от внезапного смущения.

– Почему вы так уверены? – Теперь его синие глаза явно смеялись, и Кэти начала терять самообладание.

– Он ни в кого не влюблялся… поэтому и счастливого конца не было.

– Это правда, но ведь так бывает и в жизни.

– Значит, вы не романтик?

– Я писатель, мисс Филдинг, и я люблю свою работу… Особенно когда никто мне не мешает ее делать.

Кэти понимала – надо уходить, но ей хотелось остаться.

Неожиданно раздался телефонный звонок. Пирс схватил трубку, и на лице его выразилось беспокойство.

А Кэти стояла и смотрела на него. Очевидно, звонили не из больницы, потому что Пирс заметно успокоился, услышав голос на другом конце провода.

– Нет, Джон, пока никаких новостей. Я недавно звонил в больницу – все без изменений.

Тут Пирс метнул на Кэти раздраженный взгляд и, прикрыв трубку рукой, бросил:

– У вас что, нет никаких дел?

Закрыв за собой дверь, она поднялась наверх – и уже в дверях детской услышала плач Поппи.

– Что случилось, детка?

На щеках девочки был болезненный румянец, и она хныкала.

– Давай-ка переоденем тебя во что-нибудь легкое и проверим подгузник.

Как только Кэти сняла с нее подгузник, Поппи сразу перестала плакать. Он был чистый, но Кэти решила его поменять.

– Тебе нравится без подгузника, да? – ласково произнесла Кэти.

И почему это с детьми сразу начинаешь сюсюкать? Конечно, лежать на солнышке с бокалом джин-тоника приятнее… но работа эта все-таки очень благодарная. И совершенно не стесняешься вот так по-дурацки разговаривать с ребенком – как будто побеждаешь все свои комплексы и просто становишься самой собой.

Тут Кэти встряхнула баночку с тальком, чтобы слегка припудрить кожу ребенка, но не рассчитала движение, и белая присыпка разлетелась во все стороны.

Поппи радостно загулила, как будто все это ее рассмешило.

– Ну-ну, давай, смейся надо мной…

– Все в порядке, мисс Филдинг? – послышался вдруг резкий голос Пирса Тироуна.

Кэти огляделась вокруг – надо же было ему застать такой беспорядок! Она сидела на полу, вокруг, как на распродаже, были разбросаны вещи – и все было посыпано тальком.

– Да, спасибо.

– Мне послышалось, что Поппи плачет.

– Ей было немного жарко, вот и все. Я как раз собиралась надеть на нее маечку из хлопка. – Она говорила, смахивая с ребенка присыпку и беря новый подгузник. Хорошо бы Пирс поскорее ушел. Но вместо этого он опустился на колени рядом с ней.

– Иди ко мне, малютка. – Он придвинул коврик для переодевания поближе к себе.

Кэти одновременно и с раздражением, и с восхищением смотрела, как Пирс с первой попытки надел на Поппи подгузник.

– Вот и все дела, – с усмешкой произнес он, сев на корточки. – У вас на носу тальк.

– Ой! – Кэти захлестнуло смущение. Но не успела она поднять руку и стереть злосчастный тальк, как вдруг Пирс сделал это за нее, и его прикосновение подействовало на Кэти, как электрический разряд.

– Вот так-то лучше. У вас очень милый носик, – тихо сказал Пирс. Теперь в его голосе не было ни намека на юмор и лицо было абсолютно серьезным.