Мишель Рид: Неподдельная страсть

Рейф. Старший брат. Преуспевший в жизни. Глава великой империи Дэнверсов. Мужчина, готовый принять все на свои сильные широкие плечи.

Именно этой его готовностью и воспользовался Пирс: бросил ее на Рейфа.

– Шаан…

На этот раз голос, казалось, слышался где-то совсем рядом, и она открыла глаза, тупо, всматриваясь сквозь клубы густого пара, которые окутывали ее всю, пока не увидела Рейфа. Он стоял в дверях с полотенцем в руках.

– Кто тебе позволил войти сюда? – спросила Шаан, ощущая такое оцепенение, что ее абсолютно не трогала собственная нагота. Вода по-прежнему струилась по телу.

Рейф, не отрываясь, смотрел ей в лицо, не бросив ни единого, даже беглого взгляда на ее обнаженное тело.

– Выходи, – проник сквозь облако пара его непривычно тихий голос. Рейф протянул ей полотенце. – Ты уже давно здесь.

Она рассмеялась; почему – Шаан не знала сама. Смех прозвучал жалко и беззащитно.

«Давно? – подумала она. – В конце концов, я ведь никуда не тороплюсь теперь?»

Она снова прикрыла глаза и подняла лицо навстречу обжигающим струям, словно нарочно игнорируя присутствие Рейфа.

– Оттого, что ты здесь прячешься, ничего не изменится, ты сама это знаешь, – тихо сказал он.

– Оставь меня, Рейф, – равнодушно бросила Шаан. – Ты достиг того, чего добивался; а сейчас оставь меня одну, и все.

– Боюсь, я не могу этого сделать. – Его рука выпустила край полотенца, потянулась к крану и выключила воду.

И снова тишина, которая растворилась в клубах пара, исходящего от горячего кафеля. Шаан проследила взглядом, как пар клубится вокруг ее тела, обволакивая длинные, стройные ноги, поглощая контуры бедер, лаская твердые холмики грудей.

– Он не хотел меня, – пробормотала она уныло. – Что бы ни говорил, никогда он не хотел меня по-настоящему.

На ее плечи мягко опустилось полотенце, и настойчивые руки Рейфа вывели ее из душевой кабины.

– Он хотел тебя, Шаан, – услышала девушка его сильный голос. – Но любил Мэдлин. И, по совести говоря, он не имел никакого права обещать что бы то ни было другой женщине.

«Да, Мэдлин, – опустошенно подумала Шаан. – Первая и единственная любовь Пирса…»

– А тебе нужно было обязательно вернуть ее в его жизнь, – прошептала она.

– Да, – вздохнул он, медленно вытирая ей спину. – Ты не поверишь в это, Шаан, но мне очень жаль. Правда жаль…

Почему-то это извинение настолько разбередило ее душевную рану, что Шаан отшатнулась от Рейфа и с силой ударила его по лицу, вложив в этот удар горькое презрение и страдание, которые терзали ее сердце.

Он принял удар, даже не попытавшись уклониться. Даже не убрал ладонь с ее плеча. Просто стоял и смотрел на Шаан своими холодными серыми глазами, плотно сжав губы.

Она хотела плакать, но не могла. Хотела кричать, ударить его еще и еще раз, чтобы дать выход боли и ярости, которые бурлили внутри нее, и тоже не могла. Как будто эта пощечина отняла у нее все оставшиеся силы. Так она и стояла в кольце рук Рейфа, молча глядя на него огромными черными глазами, недоумевая, что выражал его мрачный взгляд: удовлетворение или вину за все, что он сделал.

Рейф предупреждал ее – всего каких-нибудь шесть недель назад, – что он не намерен просто так оставаться в стороне и позволить ей выйти замуж за его брата. С того самого первого момента, когда их взгляды встретились в роскошном доме Рейфа, Шаан всегда чувствовала его презрение, будившее в ней такое острое ощущение незащищенности, которое она в себе и не подозревала.

До того дня она была просто Шаан Сакета, любимая дочь покойных Тарика и Мэри Сакета, гордившаяся своей смешанной кровью, потому что у нее не было причин думать иначе – до той поры, пока ледяной взгляд Рейфа не скользнул по ней.

Тогда, впервые в жизни, она испытала на себе, что значит истинное предубеждение. И редкое сочетание ее густых, прямых волос цвета черного янтаря, темно-карих огромных глаз и молочно-белой кожи – все то, что всегда заставляло людей восхищенно смотреть ей вслед, внезапно показалось Шаан чем-то таким, от чего она начала испытывать неуверенность в себе. В тот день ей пришлось собрать все свои душевные силы, чтобы пожать протянутую ладонь Рейфа, потому что инстинктивно Шаан ощущала, что у него нет ни малейшего желания не только прикасаться к ней, но и находиться с ней в одной комнате.

Но тем не менее он взял ее руку и задержал в своей, пристально глядя ей в глаза. У нее буквально кровь застыла в жилах от ощущения мрачной угрозы, которая исходила от него.