Фрэнсин Паскаль - Слезы разлуки

Николас тем временем подъехал к дому Уэйкфилдов, остановил машину и сидел не двигаясь.

В этот момент он показался Элизабет таким спокойным и сильным, что ей захотелось броситься к нему в объятия, чтобы он успокоил и защитил ее от всего этого кошмара. В то же время сердце подсказывало ей, что это будет еще одна ошибка, за которую придется дорого платить.

Элизабет знала, что где-то там, в темноте, прятался тот, которого она любила всем сердцем.

– Прости меня, Николас, – вздохнула она. – Прости.

Никогда в жизни она не видела человека в более подавленном состоянии, чем Николас. И тут же она вспомнила выражение лица Тодда, когда он увидел ее танцующую в объятиях другого. Тодд страдает сильнее.

Джессика удивилась, что отъезд Николаса и Элизабет произвел такое оживление среди гостей Лили. Все только и говорили о происшедшем.

– Это была замечательная сцена, – с ухмылкой заметила Лила.

Джессика даже немного рассердилась, что Лила расценила случившееся как бесплатное представление для гостей. Джессика нервно искала в толпе глазами Спенса Милгейта, который привез ее на вечеринку, – пускай он теперь как можно скорее отвезет ее домой. Если Элизабет и Тодд встретятся до того, как она успеет ей все объяснить, Джессике не сносить головы.

Джессика и прежде иногда вмешивалась в жизнь сестры, но раньше последствия не были такими серьезными.

«Ничего бы не случилось, если бы не я», – твердила Джессика.

Она злилась на Спенса – исчез в самую неподходящую минуту. Попытки Джессики найти Спенса не увенчались успехом, и она попросила у Лилы разрешения взять одну из машин ее родителей, чтобы доехать до дома.

– Ваши с Лиз поспешные отъезды производят сегодня вечером фурор, – съязвила Лила, но Джессика пропустила ее реплику мимо ушей.

Она думала лишь о том, что нельзя терять ни минуты.

– Ничего не понимаю, – уныло сказала Элизабет, умывая заплаканное лицо холодной водой. – Что ты сказала Тодду?

Элизабет переоделась в джинсы и свитер, праздничное платье валялось скомканное на полу в ванной. Джессика никогда не видела сестру в таком состоянии.

– Я только хотела помочь, Лиз, – нервно оправдывалась Джессика. – Я очень за тебя беспокоилась. Ты только и делала, что сидела дома и писала Тодду письма. Когда он позвонил, я вдруг подумала, что...

– Надо посоветовать ему оставить меня в покое? – догадалась Элизабет.

Джессика захлопала глазами.

– Лиз, ты должна меня понять, я ведь хотела как лучше. Я ему ничего не говорила прямо. Скорее всего, он сам так решил...

Элизабет смотрела на сестру, но, казалось, не видела ее.

– Джес, давай поговорим об этом позже, – неожиданно сказала Элизабет. – Если кто-нибудь спросит, где я, скажи им, что я еще у Лилы, хорошо? – и сбежала по лестнице.

– А куда ты собралась? – крикнула Джессика, свешиваясь через перила.

– Покататься, – бросила Элизабет, выходя из дома.

Элизабет потеряла всякую надежду найти Тодда. Она проехала по всем местам, куда он обычно приезжал, когда был расстроен или хотел побыть один. Его не было нигде: ни в «Дэйри Берджер», ни за школой, ни около Миллерс-Поинт. Хуже всего было то, что Элизабет не знала, где он остановился: у Эгбергов или в гостинице.

Элизабет крепко сжимала руль обеими руками, ее глаза были прикованы к шоссе. Всю дорогу она думала о том, что ей сказала Джессика.

«Неудивительно, что он перестал мне звонить. Он решил, что единственный выход спасти меня – дать свободу. Откуда он мог знать, что Джессика перевернула все с ног на голову? Он сделал так, как было бы лучше для меня, а когда приехал обратно в Ласковую Долину, что он увидел?! Наверняка он подумал, что я никогда не любила его по-настоящему, раз могла так быстро забыть».

Под конец, Элизабет сдалась.

– Это все равно что искать иголку в стоге сена, – грустно сказала она, разворачиваясь по направлению к дому.

Еще никогда в жизни ей не было так одиноко. Непонятно, по какой причине Элизабет свернула на улицу, где прежде жили Уилкинзы. Улица выглядела угрюмо и пустынно. Элизабет оставила машину на дороге и, пройдя через лужайку перед домом, решила заглянуть на задний двор. Через несколько минут, когда ее глаза привыкли к темноте, она разглядела на земле чью-то фигуру.

– Тодд...– тихо позвала она.– Это ты, Тодд?

Не прошло и секунды, как они уже обнимали и целовали друг друга, не в силах выговорить ни слова. Элизабет плакала от радости, по щекам Тодда тоже текли слезы.