Элли Крамер - Уроки любви

– Я рада. Слушай, а ничего, что они живут в одной квартире…

– Миссис Ол! Я вас не узнаю!

– Ну да, да, глупости говорю, верно, но ведь она моя единственная внучка, как-никак.

– Она взрослая, совершеннолетняя и современная девица,

– Между нами говоря, современные девицы ни бельмеса не понимают в настоящей жизни.

– Марго, а что такое настоящая жизнь?

– Не прикидывайся, очкарик. Ты-то знаешь. У тебя жена, дом, три дочки и уже два внука, если не ошибаюсь?

– Не ошибаешься. Ты никогда не ошибаешься, Марго.

– Если бы. С Ви я ошиблась, именно поэтому и волнуюсь.

– Не думаю, что произошло что-то непоправимое.

– Будем надеяться. Я просто немного не учла того, что вовсе не всем дано от природы выживать в джунглях, даже не чихнув. Я бросила малышку, а она во мне нуждалась. Один Бог знает, чем это может обернуться.

– По-моему, они подружились. Во всяком случае, я давно не слышал, чтобы Вивиана ТАК смеялась.

– Это хорошо. Вот когда увидишь, как она из-за него плачет, – немедленно извести.

– Ты бы ей позвонила.

– Еще чего! Чистота эксперимента! Ладно. Потерплю до Дели. Чао.

– Всего доброго, миссис Олшот. Целую ручки, Марго.

Шейн сидел в кресле у окна и читал Аристофана. Джейд сидел рядом, положив большую голову на колено хозяину, и смотрел на свое божество с тихим обожанием. Картина была настолько идиллической, что Вивиана замерла в дверях, отчаянно жалея, что вынуждена разрушить гармонию.

– О, Ви! Привет. Мы с Джейдом зачитались. Смешной малый этот дед.

– Почему это Аристофан – дед?

– Ну… потому что у него на портрете борода.

– У тебя были усы, ну и что? Ладно, ну его к… Оставим Аристофана в стороне. На время. Сегодня филармония, ты не забыл?

– Ох, Ви, а может, лучше на выставку…

– Нет! Все, что есть в городе, ты уже видел. Теперь только Лувр, Прадо и Эрмитаж…

– Это у русских?

– Да, в колыбели революции.

– Нас не пустят, Ви. Мы империалисты.

– Господи, сколько ерунды у тебя в голове. Не сбивай меня, Шейн Кримсон! Сказано: Гендель, значит, Гендель.

– Моцарт мне понравился…

– А Бах?

– Не. То есть не очень. Мрачновато. Сразу видно, что он глухой был.

– Это не он, это Бетховен. Шейн, мне надо с тобой поговорить.

Он ей нравился, он так ей нравился, что она это только сейчас поняла, и холодный пот прошиб Вивиану Олшот. Ей плевать, что он путает Баха с Бетховеном! Что засыпает на концертах классической музыки. Что ходит играть в шахматы с бездомным стариком в сквер напротив. Что Джейд окончательно загубил фикус и превратил ее коврик в Бог знает что.

Шейн Кримсон ей очень нравится.

И еще: впервые в жизни Вивиана не чувствовала себя одинокой.

Она всегда была окружена друзьями и подружками, ее общества добивались, как главного приза на скачках, еще бы, ведь она наследница империи!

И все же никогда в жизни у нее не было друзей. Подруги, с которой можно поделиться бедой или радостью. Парня, с которым можно прогуляться вечером по улице, а большой пес будет степенно идти впереди, и с ним не страшно, совсем не страшно, а запах жасмина обволакивает их, и на душе так спокойно, так тепло, так замечательно…

– Ви! Ты чего?

– А?

– У тебя такой вид, как будто ты заснула с открытыми глазами. О чем размечталась?

– О том, как тебе понравится в филармонии. Слушай, мне не очень приятно это говорить, но ко мне подошла миссис Трент.

– Кто это?

– Старший менеджер нашего дома. Она не уборщица и не трубочист, поэтому ты вряд ли с нею знаком…

– Ты удивишься, но я ее знаю. Грымза за пятьдесят, тонкие губы и взгляд гремучей змеи за секунду до атаки.

– Точно… То есть, что ты придумываешь! Просто на ней лежит большая ответственность, ведь все это хозяйство на ней…

– Ви, она просто сидит в офисе и читает бумажки, а потом подписывает счета, которые оплачивают совсем другие люди. Почему же у нее такой вид, словно она только что вспахала Сахару, а никто и пальцем не пошевелил, что бы ей помочь?

– Шейн Кримсон, я отказываюсь выслушивать ваши провокационные речи! И вообще, ты не обязан ее любить, а она не обязана тебе нравиться. И мне тоже. Она просто передала мне настоятельную просьбу.

– Какую?

– Избавиться от твоего рыдвана.

– От моего кого?

– Рыдвана. Драндулета. Тачки. Развалюхи. Консервной банки. От твоего джипа времен Первой мировой войны.

– Это отличная машина, Ви.

Не сомневаюсь, раз ты на ней сюда доехал. Но, согласись, она как-то не смотрится среди «мерседесов» и «понтиаков».