Кэтлин Галитц: В ожидании любви

— Бери свое пальто, — рявкнул он, быстро пододвигаясь к ней. — Я забираю тебя домой.

Думая, что он волнуется потому, что ее подруга ушла, оставив ее одну, Лорен поспешила успокоить его:

— Я на своей машине.

Она тщательно выговаривала каждое слово, так, чтобы он не подумал, что она уже выпила лишнего. Она была уверена, что лучшее средство выпустить алкогольные пары — это танцы.

— Ты можешь оставить свою машину здесь до завтра.

Лорен была удивлена тому, что ее невидимость вдруг перестала работать и защищать ее от тех, кто до этого смотрел сквозь нее, и отрицательно помотала головой. Не желая оказаться неблагодарной за те деньги, что были потрачены на нее меньше чем за час, она сделала по глотку из каждого бокала, которые стояли перед ней в ряд. Разнообразие алкогольных напитков начинало действовать на ее организм, не привыкший к чему-то большему, чем стаканчик шерри в выходные.

Трэвис чувствовал яростные взгляды как минимум дюжины посетителей мужского пола, обращенные на него. Желая ввести их в заблуждение, он улыбнулся ничего не значащей улыбкой. Он намеренно сказал Лорен о том, что пора уходить, как раз тогда, когда буйвол-ковбой отлучился в туалет, а ее упорное нежелание уйти могло разрушить все его тщательно выстроенные планы.

— Побудь еще, куколка, — сказал смуглый парень, сидевший за соседним столиком. — Я провожу тебя домой, когда только пожелаешь.

Трэвис напрягся. Понимала Лорен или нет, но она явно теряла контроль над ситуацией. Если бы его собственная сестра, Келли, оказалась бы в таком положении, он бы, черт побери, хотел бы, чтобы кто-нибудь вмешался и спас ее от самой себя. Хотя, учитывая вспыльчивость Келли, скорее пришлось бы вмешаться, чтобы спасти кого-то от нее.

Тем не менее Трэвис никогда бы не простил себе, если бы женщине причинили вред, а он бы стоял рядом и ничего не сделал, чтобы это предотвратить. Его мать вбила ему в голову, что обязанность мужчины — защищать женщину. И неважно, насколько безрассудно ведет себя эта женщина…

Тут на плечо Лорен опустилась мясистая рука.

— Забудь, приятель. Домой ее провожаю я, — послышался позади Трэвиса тяжелый бас.

Очевидно, закончив свои дела, ковбой вернулся, и перспектива быть выброшенным из седла ему совсем не понравилась. Парень за соседним столом хоть и не был таким коренастым и крепким, как ковбой, тоже не выглядел слабаком. Когда он поднялся и откинул стул со своего пути, Трэвис узнал в нем Бросалу Уивера. Он уже слышал это имя. Это был человек, который подбросил своего соперника во время борьбы на ринге. Тот до сих пор оставался в инвалидном кресле.

Любимым способом Бросалы спровоцировать драку было сбросить шляпу с головы какого-нибудь ковбоя и втоптать ее в землю. На всякий случай кавалер Лорен снял свою шляпу и положил ее на середину стола.

— Нет никаких причин, чтобы… — начала Лорен.

— Помолчи, — сказал Бросала, даже не взглянув на нее.

Ситуация зашла гораздо дальше, чем Трэвис мог себе позволить. Он ухватил стул Лорен за спинку и, пытаясь привлекать как можно меньше внимания к своим действиям, отодвинулся подальше от стола вместе с ней. Он уже заработал достаточно синяков во имя рыцарства в прошлом и сейчас не особенно хотел встревать в разборки двух великанов, которые выглядели как герои сказок братьев Гримм.

Секундой позже ковбой резко перегнулся через стол. Брызги пива полетели во все стороны. Трэвис ухватил Лорен за талию и сдернул ее со стула.

— Что это ты делаешь? — запротестовала она.

Вот и вся благодарность девушки, которую вытаскивают из передряги, думал Трэвис, пытаясь расчистить пути к отступлению и продираясь по направлению к танцполу.

Раздававшиеся вокруг грязные ругательства, звук ломающихся столов и бьющегося стекла взбудоражили толпу. Музыканты равнодушно продолжали играть, даже громче, чем до этого. Увеличив темп, Трэвис обвил Лорен левой рукой с той непринужденной фамильярностью, которую мужчина проявляет по отношению к своей женщине. Затем он в танце повел ее между немногих танцующих парочек, не встретив никаких препятствий на пути, по направлению к заднему выходу. Снаружи раздался вой сирены.

— А не надо ли нам…

Трэвис прервал вопрос Лорен, прижав ее голову к своему плечу. Его щека касалась ее волос, и он чувствовал аромат, который преследовал его со дня свадьбы. Этот аромат пьянил гораздо больше, чем все, что он выпил за вечер.

Лорен прижалась к нему и покорно следовала за ним. Учитывая, сколько она выпила, она достаточно хорошо соблюдала ритм. Прикасаться к ней было также приятно, как и вдыхать ее запах, и это сковывало движения Трэвиса.