Кэтлин Галитц - Романтическое путешествие

«Господи, и как я на это согласилась!» – в который раз за прошедший день сокрушалась Даниель Херт. В ее огромных аквамариновых глазах застыло недоумение. Как это она, рассудительная женщина, совершила столь необдуманный поступок! «Вот уж в самом деле – угораздило!» – ужаснулась она и рассмеялась. Этот праздник для туристов в честь открытия Дикого Запада ей не забыть никогда! Несколько сотен молоденьких девушек, одетых в одинаковые длинные, пестрые юбки, сновали туда-сюда, как стайка воробьев, радостно щебетали и принимали живое участие во всех немыслимых конкурсах: колдовали над котелками, в которых на открытом огне варились фантастические ароматные яства, вышивали замысловатые узоры на разноцветных стеганых одеялах, расчесывали друг другу волосы, сооружая невообразимые прически, нечто среднее между напудренным париком и панковским коком, и даже пытались, вооружившись тяжеленными, хорошо наточенными томагавками, попасть в специально выставленные для этой цели картонные мишени, которые постоянно падали, не выдержав натиска желающих поупражняться в этом, мягко говоря, нетрадиционном виде спорта. Шум, гам, суета, голова идет кругом!

Даниель протерла глаза и напомнила себе, что весь этот карнавал – в прошлом, а вот впереди у нее – полное сюрпризов будущее. Пусть, она непременно справится. Приободрив себя, она принялась весело напевать незамысловатую песенку, мелодия которой доносилась из радиоприемника.

Она и не думала, что после четырех долгих часов дороги из Денвера может вести себя словно школьница. Забавно, но, когда ее дочь приглашала подруг и они, включив на полную громкость музыкальный центр, принимались танцевать, выделывая немыслимые па, она всегда возмущалась и говорила, что это не музыка, а сущее наказание. И вот теперь она сама бормочет себе под нос глупые слова и потряхивает головой в такт именно такой музыке.

Проезжая по равнине, прозванной Грязным Ущельем, Даниель сжевала свою последнюю таблетку аспирина. Ущелье вполне оправдывало свое непривлекательное название: дорога в этом местечке представляла собой реку грязи.

Подпрыгивая на сиденье, Даниель не чаяла, когда же кончится этот долгий путь. Наконец добравшись до маленького городка, конечной цели их поездки, она остановила свой пикап, вылезла наружу и, подойдя к задней дверце прицепа, с натужной бодростью объявила:

– Все на выход! Приехали.

Десять шумных девочек-подростков немедленно выскочили из душного вагончика, копии старинных повозок. Первой выпрыгнула длинноногая, коротко стриженная черноволосая девочка с лучистыми, невероятно красивыми, но какими-то пугливыми глазами. Она тут же протянула Даниель давно вышедшую из моды широкополую шляпку.

– Надень это, мам, – настойчиво попросила Линн, – пожаа-аалуйста…

В свои тринадцать девочка была полна противоречий: с одной стороны, не по годам зрелая и развитая, с другой – ужасно смущающаяся, особенно рядом с матерью. Не помогло даже отчаянное решение Даниель радикально изменить свой скромный облик с помощью краски для волос, чтобы выглядеть молодой и беззаботной и угодить вкусам дочери. Девочка все равно ее стеснялась.

Это была лишь жалкая попытка покончить с прошлым и продемонстрировать дочери свою отвагу. Даниель безумно хотелось забыть о муже, о своих обидах, о пятнадцати годах скучной и унизительной жизни. Она шагу не могла сделать без его ведома и контроля. Скотт не только сам выбирал дом и подбирал интерьер в этом доме на свой вкус, но также следил за гардеробом жены, сам покупал ей наряды, одевая ее так, чтобы она не привлекала внимание других мужчин. В результате Даниель превратилась в неприметную «серую мышку».

Первое, что она сделала после развода, – пошла в магазин и купила небольшую коробку, на которой была изображена красотка с потрясающими рыжими блестящими волосами. Даниель решила, что именно этот цвет как нельзя лучше подойдет ей. Но вместо ожидаемого насыщенного темно-рыжего ее каштановые волосы окрасились в жуткий ярко-оранжевый цвет.

Глядя на обескураженное лицо своей дочери, Даниель, деланно улыбаясь, пообещала, что через месяц от краски не останется и следа. Надев протянутую шляпу и заправив под нее оранжевые пряди, она велела девочкам держаться вместе и не отставать от нее ни на шаг и, придерживая подол своей длинной юбки, решительно направилась вдоль тротуара, мужественно перепрыгивая через огромные лужи и обходя ручьи с мутной водой.