Кей Торп - Успех

В горле у нее пересохло, когда к Райану присоединилась Паула. Никогда еще она не видела ее более красивой, чем сегодня. Полуобнаженная, в украшенном драгоценностями головном уборе, – волшебница, египтянка, распутница, царица – она воплощала в себе все эти качества. Какой мужчина мог устоять перед ней?

Для непосвященных эти последние моменты за кулисами, перед тем как в зале погаснет свет и поднимется занавес, показались бы картиной общего смятения. Но каждый был занят своим делом и стремился выполнить его наилучшим образом.

Филон и Деметрий, волнуясь, ждали момента, когда окажутся первыми на пустой сцене. За ними располагалась в заранее установленном порядке царская свита: впереди Антоний и Клеопатра в сопровождении обнаженных до талии евнухов с огромными веерами. За ними – прислужницы Клеопатры и остальной ее двор. На секунду повернув голову и встретившись с Керри глазами, Райан чуть заметно ей улыбнулся. В этот момент помощник режиссера подал знак, занавес пошел вверх, и Филон с Деметрием выступили перед притихшим залом.

Уже задолго до окончания второго акта уровень исполнения Райана ни у кого не вызывал сомнений. Сильно начав, он достиг дальше таких высот, о которых никто не подозревал даже в лучшие моменты репетиций. Он принял вызов, который бросает актеру роль Антония, и вложил в нее все, что только возможно. Как ни прекрасно играла Паула, – а в этом не было сомнений, – ей так же было не под силу поколебать его превосходство на сцене, как и полететь. А она вкладывала в роль все, на что была способна. Это была игра в высшем смысле этого слова, отточенное годами искусство, и те, кто ее видел и слышал, знали, что присутствуют при исполнении, которое войдет в анналы истории театра наряду с Гамлетом Гилгуда и Отелло Оливье как нечто незабываемое.

Атмосфера за сценой во время второго антракта была сдержанно-торжественной. Поскольку предстоял еще третий, самый сложный акт, рано было провозглашать полный успех постановки. Но в ней чувствовался ритм, и они были уже на финишной прямой. Мог ли их ждать провал?

Начало последнего действия опять целиком принадлежало Антонию. Его ярость, когда он узнал о предательстве Клеопатры, была такова, что Керри и сама почувствовала настоящий страх, убегая со своей госпожой от его бешеного преследования. Пока события шли к неизбежной развязке, покоренная и захваченная публика сидела почти в абсолютной тишине, и из перехваченных невольным спазмом легких вырвался вздох, когда и вправду «растаял венец земли».

Антоний умер, и Клеопатра начала медленное и мучительное восхождение к благородству, которое сделает ее царицей, достойной встречи с самим императором: сцена, требующая высочайшего накала чувств от актрисы, ведущей ее. Играя финальные сцены, Керри ждала, когда в Клеопатре проявится эта живая духовность и захватит ее, но знала, что ждет напрасно. С технической точки зрения Паула была превосходна, но ей ни разу не удалось зажечь ту искру, которая сделала бы перемену в Клеопатре убедительной. Тем не менее, в ее жизни и смерти было достаточно блеска, так что бессмертные слова Хармианы были вполне оправданы: «Теперь ликуй, о смерть! В твоих владеньях лучшая из женщин»! Когда перед продолжавшей аплодировать публикой в последний раз закрылся занавес, все актеры окружили главных героев, осыпая их поздравлениями. Стоя с краю волнующейся толпы, Керри увидела, как Паула обвила руками шею Райана и поцеловала его, увидела, что он, смеясь, ответил на ее объятия, и продолжал обнимать ее за плечи, когда все скопом двинулись к уборным.

За сценой уже начали появляться избранные представители публики. Не без труда Керри и Лиз пробрались к своей комнате через толпу, начавшую собираться в коридоре.

– Ты слышала, как они вызывали Райана? – спросила Лиз. Глаза ее сияли. – Ну не великолепен ли он?!

– Великолепен, – повторила Керри своему отражению в зеркале.

– И ты тоже, – продолжала несколько высокопарно подруга. – Когда на словах «Вы, окна нежные, закройтесь» у тебя прервался голос, мне самой захотелось заплакать. – Она стремительно обернулась на стук в дверь. – Это родители!

Сазерленды были именно такими, как ожидала Керри. Лиз и ее мать так походили друг на друга, что удивительно было видеть их рядом: как будто одновременно смотришь на одного человека в разные периоды его жизни. И сразу стало ясно, что в их отношениях нет проблемы отцов и детей. Уиллис Сазерленд – внушительный мужчина, в черно-белом вечернем костюме, выглядел немного пугающим, но, присмотревшись, можно было заметить юмор и терпимость в складках вокруг его рта.