Дэй Леклер - Влюблен и очень опасен

– Эй, прекрати, Рыжик! – мягко произнес он. – Я не успеваю вытирать твои слезы.

– Джок… – Розалин облизнула пересохшие губы. – А куда делась Маккензи?

Он нахмурился и отвел взгляд.

– Я выгнал ее из дома после того, как ты упала.

– Она в самом деле купила Лонгхорн?

– Я не знаю. – Джок старался говорить как можно спокойнее, но Розалин поняла: все намного хуже, чем можно себе представить. – Завтра мои юристы займутся этим вопросом. Если мы заставим Даффа признаться, что он присваивал деньги, которые ты выделяла на уплату закладной, то нам удастся перекупить ранчо. Дело облегчит и его свидетельство против Маккензи.

Розалин беспокойно поерзала на месте.

– Я не могу потерять свое ранчо.

– Сейчас ты должна успокоиться и подождать, пока выздоровеешь. – Джок осторожно положил ладонь на ее живот. – Сейчас самое важное – это твое здоровье.

Она кивнула, чувствуя, как силы снова ее покидают. Он прав. Теперь самое главное – здоровье мое и нашего ребенка.

Найдя руку Джока, Розалин пожала ее в знак признательности. Сил говорить у нее уже не было. Она закрыла глаза.

– Я лучше посплю, – пробормотала Розалин.

– Рыжик? – Раздался где-то вдалеке голос Джока. – Дорогая? Ты должна знать. Я хочу сказать тебе…

Розалин пыталась расслышать его, но ничего не получилось. Она погрузилась в сон. Теперь ни ей, ни ребенку ничто не угрожает. Если она вернет свое ранчо, если рядом будет Джок, если они поженятся и у них родится малыш, она станет самым счастливым человеком на свете.

Джок ерзал на стуле, стоящем у кровати Розалин, пытаясь занять удобное положение.

Слышала ли она меня перед тем, как заснуть? Знает ли она теперь, что я ее люблю?

Джок стиснул зубы. Когда Розалин проснется, он тут же снова скажет ей о своей любви. Не в силах успокоиться, он поднялся на ноги и внезапно увидел стоящую в дверном проеме Маккензи.

– Какого черта ты тут делаешь? – резко спросил Джок.

Маккензи не осмеливалась войти в палату продолжала стоять в дверях.

– Я должна была прийти, – поспешно объяснила она. – Мне жаль, Джок. Я знаю, это отчасти моя вина в том, что произошло. Как она?

– Ты спрашиваешь меня, как она?!

Ярость затопила его. Не сдержавшись, он подошел к Макензи, грубо схватил ее за руки и прижал к стене.

– Если что-нибудь случится с Розалин или с нашим ребенком, я клянусь, что разорву тебя на части! – прохрипел Джок. – Ты поняла меня?

– Ребенок? – Маккензи покачала головой, не веря услышанному. – Нет, нет! О боже, Джок! Она беременна? Врачи сказали, как себя чувствует ребенок? Ему ничего не угрожает?

– Пока нет. – На его скулах ходили желваки, дыхание было прерывистым. Прошло немало времени, прежде чем он взял себя в руки. – Я заставлю тебя ответить за то, что ты сделала, Маккензи. Если Розалин пострадает, клянусь, я тебя уничтожу!

Маккензи замерла.

– Как ты смеешь угрожать мне? Ты сам все это начал, Арно. Тебе понадобилась усадьба Холлистер. Не заполучив ее законным путем, ты решил просто выкрасть ее, обманув мою мать. Кстати, я хочу кое о чем тебе сказать. Да, ты забрал у меня дом, но не стал принадлежать к нашему кругу. Ты не член нашей семьи!

Джок вздрогнул.

Интересно, почему даже по прошествии стольких лет я так реагирую на подобные слова? Почему мне до сих пор так больно?

Внезапно он понял: он все еще прижимает Маккензи к стене. Он быстро разжал руки и отступил на несколько шагов назад.

– Я раньше держал дистанцию только из уважения к твоей матери. – Джок старался говорить шепотом, чтобы не разбудить Розалин. – Однако уже завтра все изменится. Я понятно объясняю? Вызов брошен. Насколько я понимаю, теперь мы точно не члены одной семьи. Хотя, черт побери, ты, никогда не хотела считать меня своим братом!

– Ты можешь хоть на уши встать, Джок, но ранчо не получишь! – Маккензи одернула блузку и поправила воротник. – Теперь все зависит только от меня.

Джок помедлил.

– Не играй со мной. Ты хочешь продать мне Лонгхорн или нет?

– О, я хочу продать его!

Теперь наступило время для самого главного вопроса.

– Сколько ты хочешь за ранчо? – спросил он.

Она молча уставилась на него. Джок тоже молчал. Она так похожа на нашего отца! Это сходство мне ненавистно!

Однако во взгляде Маккензи отражалась та же душевная мука, которую часто испытывал он сам.

– Мне не нужны твои деньги. – Она усмехнулась, потом добавила: – Я хочу получить обратно усадьбу Холлистер. Я обменяю ее на Лонгхорн.

Джок тихо выругался. Он должен был предвидеть подобный поворот событий. Услышав предложение Маккензи, он пришел в ярость.