Дина Лоуэм - Утоли мою печаль

Джонни, однако, вряд ли нуждался в его сочувствии.

– Что вы здесь делаете? – осведомился он, обнаружив Майкла в столовой.

– Джонни! – машинально прикрикнула на него Мэдж.

Майкл улыбнулся.

– Не слишком любезный прием, парень. Особенно если учесть, что это я приготовил обед, который ты собираешься съесть.

Джонни бросил суровый взгляд на плиту, потом на Майкла. Он, пожалуй, мог бы взорваться, если бы Джесс внезапно не склонилась к нему через перила лестницы, как разъяренная кошка:

– Заткнись, – шепнула она брату. – Ты сделаешь только хуже.

Джонни посмотрел на нее и немного оттаял.

– Я тебе все объясню, – заверила она. – Но только если ты заткнешься и возьмешь себя в руки.

Сильно удивленный, он повиновался.

Майкл прошел в кухню и сразу заметил, что Персик больше не обращает на него никакого внимания. Затем он увидел, что Мэдж вся дрожит, руки у нее трясутся, а глаза остекленели. Она снова была не в себе и явно не замечала ни стоявшего в кухне Персика, ни вошедшего Майкла. Она вела бой, который отнимал у нее все силы, и Майкл не был уверен, что она его выиграет.

Джордан остановился. Он точно знал, что произошло. Он видел это много раз. И, конечно, знал, что надо делать.

Если бы Мэдж была одним из тех парней, он бы просто отвесил ей несколько оплеух, а когда б она очнулась – вывел во двор и поговорил по душам.

Но Мэдж не была одним из тех парней. Она не знала правил игры, потому что в ней не участвовала. Она даже не знала, что она не единственная, кто переживает это.

Эта женщина, конечно, не подпустит его к себе и не позволит поговорить с ней или физически вырвать из лап беспощадных демонов войны.

Но, несмотря на эти мысли, Майкл подошел и положил руку ей на плечо.

– Мы вернемся через несколько минут, Персик, – спокойно и мягко сказал он, разворачивая ее к выходу. – Пусть дети садятся за стол, если готовы, хорошо?

И Персик, непреклонный и недоверчивый, с его поразительным взглядом и могучими руками, видимо, понял всю важность происходящего, потому что молча отворил наружную дверь перед Майклом и дал ему вывести хозяйку во двор.

«Что он себе думает? – размышляла Мэдж. – Разве он ничего не понимает? Разве он не видит, что происходит? Боже мой, я не хочу, чтобы он ходил со мной и держал меня за руку… Чтобы он что-нибудь со мной делал… Не хочу…»

Минут двадцать Майкл выгуливал ее, слушая, как она бормочет всякую чепуху и иногда тихонько ругается. Он слушал и ждал, пока она не придет в себя, чтобы вернуться и спокойно встретиться со своей семьей. Он держал Мэдж за руку, борясь с мучительным желанием поцеловать ее. Прижать к сердцу и утешить.

Майкл не сделал этого. Они гуляли, и он держал ее за руку и говорил что-то успокаивающее, словно она была малым ребенком. Наконец Мэдж начала понемножку приходить в себя. Она глубоко вздохнула и потерла лицо усталыми руками, словно смывая с себя напряжение, выгнавшее ее из дома. Она пошла медленнее, тело ее расслабилось, и руки перестали дрожать.

– Он все-таки ничего не понял, – сказала она, и это было больше чем утверждение.

Это была молитва. Майклу показалось, что он понял ее.

– Так объясни ему! – воскликнул он.

От реки поднимался легкий туман, и Майклу казалось, что Мэдж – это фея, которую он нашел в зачарованном лесу. Но в глазах у нее была человеческая печаль, выдававшая ее принадлежность к реальному миру.

Поначалу она никак не прореагировала на его слова. Но потом, словно издалека, до нее донеслись звуки его голоса. Она вздрогнула, осознав, что с ней происходит и кто ей помогает справиться с этим.

– О Господи, – сказала Мэдж, прижав руки к груди и порываясь убежать. – Простите меня!

Майкл улыбнулся.

– За что простить? – спросил он. – За то, что ты – человек?

Мэдж взволнованно тряхнула головой, глядя туда, где свет из окон падал на увлажненную росой траву.

– Зачем вы сделали это? Они никогда не… Что я скажу Джонни?

– Я уже говорил вам. Скажите ему правду.

– Ну уж нет, – только и ответила она, по-прежнему глядя на дом. – Ну уж нет!

Майкл всей душой хотел понять ее. Вот Энди тот бы сумел вытянуть из Мэдж все секреты, лишь заглянув ей в глаза. Но Энди был одним из лучших консультантов, когда-либо работавших в ветеранском центре. Он избавил тысячи участников корейской войны от их кошмарных снов и ужасных реакций. Энди был почти ясновидящим, он мог поставить диагноз по запаху пота человека.

– Вы… э… не возражаете остаться до завтра? – спросила она виноватым голосом.