Наталья Черемина - Мышка

Всю дорогу ехали молча. В голове у Таньки было пусто и слякотно. Ей казалось, что она что-то упустила, не довела до конца. «Черт, какой конец? Не надо было доводить до начала!» Сдержанно попрощавшись, она пулей залетела в подъезд. Как ей в этот момент не хватало Машки с ее шутливой манерой рассуждать о серьезных вещах. Со своими «светскими львицами» она бы не решилась обсуждать этот вопрос. Да они и не поймут ее терзаний. «Классно, шефа закадрила! Ну давай, жми из него побольше». Таньку передернуло. И ей, чтобы не потерять лицо, придется расписывать все подробно, цинично смакуя детали и сально шутя. Нет, во всяком случае не сейчас.

Дверь открыла мать и тут же плотоядно повела носом.

— Пьяная, что ли?

— Да вот, видишь — на ногах не стою. Пьяная… Выбирай выражения! День рождения у главбуха. Вернее, у ее помощницы. Все, отстань, я устала.

— Есть небось не хочешь? Ну ладно… Ольга зашла.

Только не сестре. Ну зачем ей ковыряться во всем этом? Она слишком далека от подобных проблем сейчас, что она может посоветовать? Тем не менее, увидев Ольгу с Николкой на руках в своей комнате (они терзали пальму), Танька не сдержалась. Плотно прикрыв дверь, она на одном дыхании вывалила все свои новости и подытожила:

— Завтра пишу заявление по собственному желанию.

Обычная полусонная улыбка исчезла с лица Ольги, брови поползли вверх, а рот округлился.

— Ну-у, эт самое… Может, пока не торопись?

— Делать вид, что ничего не было? Да как ему в глаза смотреть после всего?

— А как люди смотрят? Нормально так смотри, ласково.

Танька хрюкнула и благодарно взглянула на сестру. Все-таки Ольга может иногда рассмешить, хоть и глупая курица.

— Ласково, ага, особенно после всего, что я наговорила. Нет, не смогу я. Сама виновата, знаю. Не надо было вообще до постели доводить. А если уж довела, не надо было наезжать на него. Обиделся человек не на шутку. Ну а чего от него ожидать? Что он тут же предложит мне руку и сердце? Или вообще по-джентльменски упустит шанс переспать с молоденькой подчиненной, когда она сама к нему так и просится? Он поступил так же, как большинство мужиков на его месте.

— А может, еще не поздно загладить как-нибудь? Ну, там, извинись, объясни, мол, пьяная была, расстроилась, не хотела вас обидеть. И так далее. Мне кажется, сможешь наладить отношения. Если он действительно почти влюбился…

— Оль, ну какие отношения? Молодая любовница состоятельного господина? Так я уже не такая юная, чтобы терять на это время. Да и вообще… Старый он!

— Да прям старый! Симпатичный мужик, в самом расцвете. А чего сразу любовница? А вдруг он разведется со своей? Такое же бывает, не редкость, вон, на свою подружку Светку посмотри.

— Да не разведется он. Мало шансов, во всяком случае. Не хочу на это время терять, просто не хочу, понимаешь? Не нравится он мне. Раньше нравился, а как переспала, какой-то осадок остался. Не привыкла я с такими зрелыми мужиками, я все больше на ровесниках специализировалась. Какой-то он… папик. Я себя чувствовала, как полная дура несмышленая. Нет, не хотелось бы это повторить. Увольняюсь.

— А куда пойдешь, не придумала?

— Ну переманивали же меня в рыбную контору, помнишь, я рассказывала. Правда, это было полгода назад. А не возьмут, пойду в кадровое агентство.

— Эх, блин, такое место теряешь! Такого больше не найдешь. И училась на халяву, и машину чинила, и обедала даже. Папик… Другие вон, наоборот, гоняются за папиками. Не в плане денег, а для души, для тела тоже. Мужики в возрасте, они ого-го! Не то что сосунки всякие неопытные.

— Ой, да не надо со слов, тем более чужих. Сама бы попробовала, все бы поняла. Пахнет от них как-то не так, как от молодых… Чего ты ржешь? Не воняет потом или носками, конечно. Он весь из себя чистый, благоухающий дорогими запахами, да и подтянутый такой, в общем, очень себя блюдет. Там что-то на подсознательном… Вот помнишь Федоркова? Он меня всего на десять лет старше, да и то уже чувствовалось. От кожи что-то, вроде как несвежее… Нет, не грязное, а увядающее… Не объяснить. А Викторыч мне в отцы годится, от него прям по носу бьет.

— Кто тут кого бьет? — Мать с любопытством оглядывала сестер, бесшумно нарисовавшись в дверном проеме. Татьяну всегда поражала ее способность передвигаться по квартире либо очень громко, либо совсем неслышно, в зависимости от преследуемых целей. — Ладно, ладно, не нужны мне ваши сплетни. Идите на кухню, пирог готов. А мне вот этого мальчика, вот этого какулечку, вот этого писюлечку, такого поросеночка, к бабе на ручки, баба понянчит, пока мамка с теткой кушают, — напевая таким образом, она взяла Николку на руки и стала осыпать поцелуями его лысую головенку. Внук одной рукой молниеносно вцепился ей в волосы, а другой распорядился более экстравагантно: указательный и средний палец засунул себе в ноздри, а остальные с чавканьем зажевал. Ольга и Татьяна оставили эту идиллию на двоих и скрылись на кухне.