Ева Ратленд: Розы нашей любви

– Я очень довольна, что ему нравится этим заниматься. Работа – такое наслаждение, когда любишь свое дело.

– Да…

– А знаете, Мел? – Пожилая дама доверительно нагнулась к ней и коснулась ее руки. – Я еще очень довольна тем, что у вас есть собственные средства.

– В самом деле?

Миссис Костелло рассмеялась.

– Не смотрите на меня с таким удивлением, детка. Ну конечно, да. Знаете старую присказку: «Счастлива та невеста, которой в день свадьбы повезло с погодой»? – (Мелоди кивнула.) – Ну а я бы добавила: счастлива жена, у которой есть свои доходы. Бог знает, скольких неприятностей удалось бы избежать, имей я хотя бы небольшой собственный капитал.

– Разве? – Мелоди недоверчиво посмотрела на нее. Сама она думала, что лучше всего ей было бы не иметь никакого капитала.

– Ну, конечно. И не сосчитать, сколько раз мы с Элом ссорились, потому что, как только я задумывала купить одно, ему сразу же хотелось купить другое. А Эл у меня упрямый… Уж не знаю, сколько раз мне приходилось хитрить, плакать и даже скандалить, когда он не соглашался со мной.

– И часто вам удавалось настоять на своем? – спросила Мелоди.

– Почти всегда. – Ее собеседница с улыбкой налила себе вторую чашку чая. – Но насколько все было бы проще, будь у меня собственные деньги.

– Мне кажется, простых путей вообще не существует, – задумчиво проговорила Мелоди.

– Это так, – согласилась пожилая дама. – Мне непросто было убедить Эла, что я тоже имею право голоса. У нас вечно не хватало денег, всегда приходилось выбирать между двумя покупками, сделать сразу обе мы не могли. – Она улыбнулась Мелоди. – По крайней мере вы можете радоваться, что Тони не ставит вам в вину ваше богатство.

Возвращаясь в город, Мелоди непрерывно думала над словами бабушки Тони. Она думала над ними и сейчас, сидя на кухне над чашкой с остывающим кофе.

Конечно же, миссис Костелло права только наполовину. Она ошибается, считая, что деньги Мелоди не смущают Тони. Однако миссис Костелло сказала нечто очень важное… Мужчины всегда найдут повод вспылить, и надо с этим как-то справляться.

Хитрить, плакать, скандалить – извечные женские приемы, чтобы добиться своего, миссис Костелло лишь подтвердила это.

Но и сама Мелоди хитрила, плакала и даже немного поскандалила. Это было нелегко. Неужели она не стала разговаривать с Тони прошлой ночью оттого, что испугалась его гнева?

Миссис Костелло сказала, что ей нелегко было убедить мужа в том, что и она имеет право голоса.

Черт возьми, подумала Мелоди, и она имеет право быть самой собой! У нее есть деньги и право тратить их, как ей вздумается. И если Тони не способен признать, не способен уважать это право…

Пусть будет так! Она не станет перед ним извиняться. Ее уже тошнило от притворства. Если Тони позвонит снова, она ему заявит это прямо.

Но Тони не позвонил – ни в эту ночь, ни на следующее утро. А Мелоди ждала и ждала.

Это было глупо – позвонить ей среди ночи. Возможно, после его безобразного поведения она не хочет с ним больше разговаривать.

И все из-за денег!

Но он так и не сделал то, что хотел сделать больше всего, – не ворвался к ней ночью и не забрал ее с собой на ферму.

Она должна вернуться! Он не может жить без нее! Первое, что он сделает утром, – скажет ей об этом. Станет просить на коленях, если понадобится…

Наконец, не раздеваясь, Тони погрузился в беспокойный сон.

Рано утром раздался звонок – это был поверенный Тони. Представитель фирмы «Тампа флорист» прибудет в его контору ровно в девять. Тони должен поспешить.

– Не сегодня, – попытался возразить Тони. – Разве нельзя договориться на другое время?

– Сегодня, – настаивал поверенный. – Неужели вы не знаете, что «Тампа флорист» охватывает сетью торговых точек всю страну? Не говоря о том, сколько всего они продают по каталогам. Я до сих пор не могу поверить в то, что они предлагают. Приезжайте!

И вот ровно в девять Тони вошел в контору и, внутренне кипя от раздражения из-за вынужденной отсрочки, выслушал фантастическое предложение. Пятьдесят тысяч премиальных плюс десять процентов с реализации, кроме того, пятнадцать тысяч за эксклюзивные права на продажу его розы «Мелоди».

Невероятно! Но без Мелоди даже это не имело большого значения.

Без ее «О Тони! Как замечательно!». Без ее радости за него. Без ее любви.

Без Мелоди все на свете потеряло смысл.

Тони удрал из конторы, как только представилась возможность. Было уже почти одиннадцать, когда он подъехал к дому номер восемнадцать на Клейборн-драйв. Охваченный мучительным беспокойством, он поставил «форд» на стоянку. После того как прошлой ночью Мелоди не захотела говорить с ним по телефону, было весьма вероятно, что здесь его встретят фразой: «Ее нет дома, сэр». Эта мысль не давала Тони покоя. Как-то в поисках заработков Тони на некоторое время устроился уличным торговцем книгами. Первая строка в брошюре с инструкциями гласила: «После того как вы произнесли приветствие: «Доброе утро, сэр (или мадам)», незамедлительно вставьте ногу в дверную щель». Тогда у него проделать это недоставало духу, но сейчас волей-неволей придется. И никакой дворецкий, или кто там еще, не сумеет воспрепятствовать ему увидеть собственную жену!