Джулиана Хенквуд - Такие разные

– Ты сказала, что была в Италии…

– Я звонила ей каждую неделю, – отозвалась Бет. – Она… – Глаза девушки вновь заволокло слезами. – Она вела себя так по-детски. Казалось, ей необходимо мое одобрение. Думаю, моя ненависть к Шеридану сделала ее еще более чувствительной. – Бет пожала плечами, вытерла слезы тыльной стороной ладони. – Она все время как будто оправдывалась передо мной, спрашивала моего совета, прежде чем сделать что-нибудь. А однажды заявила мне, что Шеридан пытается ее убить.

– Мать предупредила тебя? – Дик слегка наклонился вперед, напряженно вглядываясь в лицо женщины.

– Она сказала, что с ней стали происходить какие-то странные случаи: то неожиданно отказали тормоза на ее машине, то, проснувшись ночью, она обнаружила, что на кухне не выключен газ… Мать была сильно встревожена.

– Ты сообщила об этом в полицию?

– Там мне ответили, что это плод больного воображения моей матери. – Бет слегка улыбнулась. – Это их обычное выражение, которым они пользуются, – «эмоционально расстроена». – Улыбка исчезла с ее лица, и девушка глубоко вздохнула. – Молл заявил, что лечил ее от депрессии. Это явная ложь. Он представил дело так, будто она злоупотребляла алкоголем и наркотиками.

– А ты с этим не согласна?

Бет взглянула на него. В ее глазах горела ненависть.

– Шеридан убил мою мать. И если он найдет меня, то я тоже умру.

Дик молчал. Каким бы невероятным ни казался ее рассказ, в нем были и своя логика, и свой здравый смысл.

Бет сидела на кровати, слегка наклонив голову, длинные волосы скрывали ее лицо. Затем она выпрямилась и, откинув светлые пряди назад, посмотрела на Дика, слабо улыбнувшись.

– Ты мне не веришь?

Вместо ответа он взял ее руку и стал рассматривать следы уколов и порезов.

– Они кололи мне лекарства, – спокойно сказала она, не пытаясь отдернуть руку, – и сделали эти надрезы на венах, чтобы доказать, что я пыталась покончить с собой. Если бы меня нашли мертвой, никто не удивился бы и не стал производить расследования.

– Черт возьми, – пробормотал Дик, отпуская ее руку. – Я не знаю, что произошло в действительности, но одно мне ясно: эта история сулит слишком много неприятностей. Я обещал, что отвезу тебя в ближайший город, и я это сделаю. Но после этого мы расстанемся.

– На большее я и не рассчитываю, – сказала Бет и добавила: – Ты же сам просил меня рассказать о Шеридане. Я-то знаю, что это пустая трата времени. Никто мне не верит. Почему ты должен быть исключением?

– Я не говорил, что не верю тебе, – ровным голосом отозвался Дик. – Ты можешь остаться здесь на ночь. – Он взял подушку и куртку. – Я буду спать в кабине.

– Спать? – Бет встревоженно уставилась на него. – Но нам надо ехать! Мы должны успеть…

– Уже поздно, и я очень устал, – твердо сказал Дик. – Я везу груз ценой более полмиллиона долларов, и если я засну за рулем…

Дик посмотрел на Бет и по ее испуганному лицу понял, что она думает о Севолке.

– Послушай, – сказал он, стараясь успокоить ее. – Мы здесь в безопасности. Насколько это, конечно, возможно. – Он приподнял ее подбородок и заглянул ей в глаза. – Если твой отчим догадается, что ты едешь со мной, он уведомит полицию штата, даст им описание моего грузовика, и каждая патрульная машина будет искать нас на дорогах. Возможно, они этим уже и занимаются. У нас гораздо больше шансов остаться незамеченными, если мы вольемся в поток машин завтра утром.

Бет неуверенно кивнула головой. Казалось, до нее не совсем доходил смысл его слов, но она решила довериться Дику и не сопротивлялась.

Дик сунул руку под матрац и вытащил небольшой пистолет. Он не был заряжен, и Дик пошарил рядом, отыскивая патроны.

Внезапно он заметил, что Бет смотрит на пистолет со странным выражением лица. Губы ее тронула горькая улыбка, и она сказала:

– Напрасно беспокоитесь, мистер Стэнли. Я не представляю для вас смертельной опасности.

– Если бы я не был в этом уверен, ты не сидела бы в моей машине, – резко сказал он. – И опасаюсь я не тебя.

Дик показал ей, как включать маленькую лампочку в изголовье постели, взял подушку и, пожелав спокойной ночи, перебрался в кабину.

Он кое-как устроился на сиденье, укрывшись тяжелой кожаной курткой, и тихо выругался, ударившись коленом о мешавший ему руль.

Он не мог понять до конца, что руководило его поступками. Грубость Севолка, самонадеянность Молла вызвали у него чувство неприязни. В памяти возник доктор Энн. Тот был так же хитер и нетерпим, так же убежден в своей непогрешимости.