Меган выпорхнула из вагона, не сознавая, что ее сияющее лицо выдает ее с головой. Но Алекс смотрел на нее и боялся поверить тому, что видит. Он не понимал, то ли она на самом деле вся светится изнутри, то ли его собственные глаза сыграли с ним очень плохую шутку, выдав желаемое за действительное…
– Итак, что вам от меня нужно? – задиристо воскликнула Меган.
– Зачем вы вернули мне ожерелье? – упрямо повторил Алекс.
– Потому что оно принадлежит вам, – нахмурилась девушка. – Продадите один камень и решите все финансовые проблемы.
– Да нет у меня никаких финансовых проблем, – рассмеялся Алекс.
Меган закусила губу. Она действовала из лучших побуждений, а он над ней потешается…
– Простите, я не хотел вас обидеть, – спохватился Алекс. – Вы просто неправильно меня поняли. Вам я не могу сейчас полностью заплатить жалование, потому что у меня нет наличных, только кредитки…
– А налог на наследство и ваши американские дела? – напомнила Меган.
– Господи, да какая-нибудь несчастная сотня тысяч, пустяки, – махнул рукой Алекс.
Меган окаменела. Нет, она не просто идиотка. Она идиотка в квадрате, в кубе, идиотка во всех мыслимых степенях. Сама придумала, что Алекс изнемогает под бременем денежных проблем, и собственноручно вручила ему ожерелье. А для него сто тысяч – «какая-нибудь несчастная сотня»!
– Мисс, поднимайтесь в вагон, сейчас отправляемся, – позвал ее проводник.
Девушка кивнула. Ей хотелось не подниматься в вагон, а расколотить свою голову о его железный бок.
– Я расстраивался только из-за того, что терпеть не могу заниматься делами, – торопливо продолжал Алекс. – Особенно сейчас, когда…
– Мне пора, – безжизненно произнесла Меган. – Удачи вам, мистер Бэрринджер.
– Нет-нет, Меган, постойте, – испугался Алекс. – Вы должны взять ожерелье обратно…
Что я несу? – ужаснулся он про себя. При чем тут это дурацкое ожерелье?
– Оно принадлежит вам, – отчеканила Меган. – И я буду вам очень благодарна, если вы больше не станете затрагивать эту тему.
– Мисс, прошу вас… – нервничал проводник.
Меган взялась за поручень и поставила ногу на первую ступеньку. Алекс словно онемел. Ему казалось, что внутри него бушует смерч из чувств и слов, а все вокруг, в том числе и его внешняя оболочка, замедлило свой ход. Невидимые путы сковали его. Алекс силился разорвать их, но они прочно держали своего пленника…
Вот Меган уже поднялась на вторую ступеньку, и протяжный гудок поезда призвал ее поспешить. Где-то над ее головой маячит встревоженное лицо усатого проводника, которому хочется, чтобы упрямая пассажирка побыстрее очутилась в своем купе. А еще выше, над вагоном и крышей перрона, пронзительно голубеет знаменитое английское небо, которым он так восхищался. Меган уедет, и ему придется слагать стихи разве что об этих воздушных облаках на яркой лазури небосклона.
Да на что ты годишься, Алекс Бэрринджер! – энергично воскликнул кто-то внутри него. Ты слабак и слюнтяй, раз даже любимой девушке не можешь сказать то, что должен сказать. Она холодна и высокомерна? Пускай, настоящего мужчину не остановит хлипкая стенка приличий. Ты все ей скажешь, и она тебя выслушает, нравится ей это или нет!
Все это с молниеносной быстротой промелькнуло в голове Алекса. И не успела Меган поставить ногу на следующую ступеньку, как крепкие смуглые руки обхватили ее талию и резким рывком сняли со ступенек и поставили обратно на перрон.
Два голоса – возмущенный Меган и умоляющий проводника – слились в один возглас.
– Что вы себе позволяете?! Мисс, мы отправляемся!
Меган попробовала освободиться, но справиться с Алексом было невозможно.
– Вы мне все кости переломаете, – дернулась девушка, – я дышать не могу!
Железная хватка на ее талии чуть ослабла. Меган понимала, что все это неслыханная глупость, что Алекс перешел все границы и что если она немедленно не сядет в вагон, поезд уйдет без нее. Но сил для решительных действий не было. Руки Алекса не просто не давали ей сдвинуться с места, они лишили ее всякой воли к сопротивлению. Раньше Меган считала себя человеком, способным гордо бросить вызов всему миру, но сейчас ей почему-то хотелось выкинуть из головы все мысли о гордости и просто уткнуться носом в крепкое плечо Алекса.
Девушка медленно подняла на него глаза и внезапно поняла, что сейчас произойдет то же, что и в спальне Алекса, границы вселенной расширились или, наоборот, сузились до голубых глаз Алекса. Сердце Меган трусливо рухнуло в пятки, а в груди сладко заныло. Она не слышала ни криков проводника, ни все убыстряющего стука колес, ни прощального гудка поезда. Губы Алекса шептали непривычные, завораживающие слова, и Меган уже ощущала их вкус на своих губах. И когда наконец, не в силах больше противиться соблазну, Алекс принялся нежно целовать девушку, Меган осознала, что была полной дурой не потому, что вернула ожерелье Алексу, а потому, что сбежала от него.
Читать дальше