Элизабет Кейли: Сколько стоит любовь?

– В общем, ты в который раз хочешь заставить меня вникнуть в дела «Бирн корпорейтед»?

– Я просто хочу быть уверен, что мне есть на кого оставить свое дело! Ты же знаешь, что я всю жизнь посвятил тебе и этой корпорации.

– И в обоих случаях ты вырастил монстров!

– Кристин, я же серьезно! – укорил ее Крейг. – Я знаю, что болезнь даст мне совсем немного времени, чтобы привести все в порядок. И мне с каждым днем все сложнее приезжать на работу и притворяться этаким Железным Дровосеком, которому все нипочем. Если ты не хочешь принять дело в свои руки, почему бы тебе не выйти замуж за хорошего парня, чтобы я успел обучить его всему до того, как… уйду?

– Папа, я даже не хочу об этом думать! Ты будешь со мной! – Кристин бросилась ему на шею и прижалась щекой к лацкану идеально подогнанного, впрочем как всегда, пиджака.

– Как бы мне хотелось разделять твою уверенность, милая моя девочка… – пробормотал Крейг. – Ну почему бы тебе не выйти замуж, пока я еще могу отвести тебя к алтарю?

– Видишь ли, нет подходящих кандидатов!

– Ни за что не поверю, что возле моей красавицы дочери нет ни одного поклонника, мечтающего о том, чтобы получить ее руку!

Кристин улыбнулась отцу, как бы благодаря за комплимент. Впрочем, она их слышала довольно часто, на взгляд Крейга, слишком часто. Ему уже иногда казалось, что у его дочери начался нарциссизм.

О том, что она красива, Кристин знала чуть ли не с пеленок. Роскошные, необыкновенно пышные для блондинки волосы спадали ниже талии, окутывая Кристин мерцающим золотыми блестками покрывалом. Нежная светлая кожа даже в подростковом возрасте не причиняла ей проблем, а летом легко покрывалась золотистым загаром. Тонкие черты ее лица могли бы принадлежать руке кого-то из титанов Возрождения. Огромные ярко-голубые глаза обрамляли длинные густые ресницы. К двадцати годам ее фигура стала идеально плавной, а щедро подаренная природой грациозность полностью раскрылась. Да еще и отличный вкус! Всюду, куда бы она ни пошла, ей смотрели вслед с восхищением, и не только мужчины. Даже женщины видели в ней не соперницу, а эталон красоты и пример для подражания.

И это очень беспокоило Крейга. Чем старше становилась Кристин, тем больше она напоминала ему мать. Только одно так и не далось его дочери: она не научилась открывать свое сердце людям. Крейг часто с грустью думал о том, как добра и нежна была со всеми его жена Саманта. Ею всегда восхищались не как прекрасной скульптурой, а как замечательным человеком. Многое Кристин взяла у своей матери, но вот умения любить людей просто за то, что они есть, так и не смогла перенять.

Может быть, потому, что Саманта слишком рано покинула нас? – печально подумал Крейг. Наверное, я плохой отец, если не сумел привить Кристин умения любить и быть любимой.

– Ты опять грустишь, папа! – укорила его Кристин.

– Я думал о твоей матери.

– Когда же ты поймешь, что я не мама?.. – пробормотала она и нежно прижалась к отцу. – Я люблю тебя, папа, и ты хороший отец, если тебя так уж это волнует.

– Я начал говорить вслух? Плохой признак.

– Нет, я просто прекрасно понимаю, что тебя тревожит. Но разве не хорошо, что от тебя мне передалась расчетливость и трезвость ума? А если бы я выскочила в восемнадцать лет за кого-нибудь только потому, что влюбилась без памяти?

– Не могу сказать, что меня обрадовал бы этот факт. Но все же это лучше, чем сидеть старой девой! Тебя ведь уже прозвали Снежной Королевой!

Кристин согнулась пополам от смеха.

– И что ты тут нашла смешного? – поинтересовался Крейг.

– А разве это не забавно?

– Нет, Кристин, это очень грустно. Ты действительно совершенно не подпускаешь к себе мужчин. Тебе двадцать четыре года, ты не должна заботиться ни о карьере, ни о хлебе насущном, и до сих пор не замужем!

– А если мне не очень хочется замуж?

– Не понимаю я тебя. Ты же любишь меня, я чувствую это! Почему же ты не можешь открыть свое сердце мужчине?

– Например, потому, что в тебе я уверена: ты никогда не оставишь меня. А за кого из мужчин ты можешь поручиться? Отец, я хочу любви такой же, как и у вас с мамой, – чтобы один раз и на всю жизнь! Я очень боюсь остаться с разбитым сердцем. Я же видела, как ты страдал, когда мамы не стало. И до сих пор страдаешь…

– Ты права, мне очень плохо без твоей матери. Но, Кристин, любовь к ней – лучшее, что случилось со мной в этой жизни. И лучший ее подарок – ты. Пойми наконец: мама ушла неожиданно, а я твердо знаю, что скоро и меня не станет. И кто о тебе позаботится?