Ливия Элиот - Кто ищет – найдет

Хантер вздрогнул. Тот неизвестный, которого он видел в номере Тины поздно вечером. Наверняка это и был таинственный Уолдо.

– Я порекомендовал мисс Дефранж проконсультироваться со специалистами по возвращении домой и полагаю, что все будет в порядке. – Стивенс повернулся к Тине. – Ничего не хотите добавить?

Она молча покачала головой.

Лиза пригласила всех на ланч, и через минуту в комнате остались только двое.

– Мне очень жаль. – Хант положил руку ей на плечо. – Но сейчас тебе уже легче?

Она отстранилась.

– Не надо, Хант. Я в порядке. И ты ни в чем не виноват. Прощай. – Тина поднялась и шагнула к двери.

Он схватил ее за руку.

– Постой. Что ты делаешь? Зачем? Ведь мы же… Я люблю тебя. Слышишь?

– Нет. – Она опустила голову и заговорила тихо и зло: – Ты увлекся Моникой, а не мной. Это все было игрой. Между нами ничего нет. Понимаешь? Ничего. Ты никогда бы и не взглянул на меня, если бы видел только Тину Дефранж. Серую мышку. Пойми же, я не Моника.

Не ожидавший такого всплеска эмоций, Хант опешил.

– Не говори так. Мы… мы же были вместе… прошлой ночью… Ты помнишь это?

– Я не больная, – бросила она. – И прекрасно все помню. Как вешалась на тебя. Как забиралась в твою постель. Как чуть ли не ложилась под тебя.

– Но…

– Ни слова больше. Я виновата и прошу прощения. Мы с Кейт уезжаем сегодня. Прощай, Хант.

Кейт и Тина уезжали последними. Они уже спустились вниз, в фойе, и теперь ждали, когда Генри принесет сумки. Тина сидела на диване, опустив голову и сосредоточенно разглядывая ковер под ногами, как будто в его узорах содержалось некое тайное послание.

Кейт, предприняв несколько попыток разговорить подругу, оставила это занятие и листала забытый кем-то журнал. Она уже позвонила Ричи, который сказал, что ничего страшного не случилось, если не считать наложенного на руку гипса. Голос его звучал достаточно бодро, и Кейт облегченно вздохнула – как-никак спасая ее, Ричи вышел за рамки определенных ему служебных инструкций.

– Надеюсь, теперь ты воспользуешься моим советом и запишешься на курсы карате, – пошутила она. – Вот тогда и станешь настоящим спасателем.

– Ты еще приедешь? – спросил он вдруг, и в голосе его прозвучала такая тревога и такое отчаяние, что у Кейт слезы подкатились к глазам.

– Обязательно, – пообещала она и тут же, спохватившись, добавила: – Если только не забуду.

– Я тебе напомню, – обрадовался Ричи. – У меня есть твой телефон. К тому же через пару месяцев мы с отцом собираемся в Барстоу, и, если ты не будешь против…

Она рассмеялась.

– Хочешь сводить меня в кино?

– Ну, не только. Вообще-то у меня большие планы.

– С удовольствием послушаю. – На лестнице послышались шаги. – Все, пока. Выздоравливай и не забывай.

– Даже если бы хотел, вряд ли получится! – прокричал счастливый Ричи.

Кейт захлопнула крышку телефона и повернулась к лестнице, ожидая увидеть Генри с сумками, но увидела Хантера и тут же машинально взглянула на Тину. Та сидела в прежней позе, держа руки на коленях, и только побелевшие костяшки сцепленных пальцев выдавали ее напряжение.

Хант остановился рядом. На душе у него было пусто и темно. За последние сутки они не обменялись с Тиной ни единым словом. Он понимал ее состояние и больше всего на свете хотел бы обнять ее, утешить, прижать к себе, приласкать. Но она не хотела этого. Между ними как будто встал невидимый непроницаемый барьер, и сейчас ничего не оставалось, как сжать кулаки и выжать из себя улыбку. Так принято. Таков американский стиль поведения. Держи голову высоко. Улыбайся. Говори, что все о’кей. Даже если внутри кусок льда. Даже если все застыло. Даже если почти что умер.

Он позволил себе лишь мельком посмотреть на нее. Сегодня Тина выглядела почти так же, как в тот первый день, когда он увидел ее. На ней была простенькая кремовая блузка и свободные белые брюки, на ногах – босоножки на низком, устойчивом каблуке. На лице минимум макияжа. От Моники не осталось ничего. Но Хант знал, что под скромным нарядом кроется восхитительное, жаждущее ласк тело, способное удовлетворить самые необузданные желания, сводящее с ума и навечно отпечатывающееся в памяти того, кто хоть раз ощутил его испепеляющий жар, попробовал его вкус, сохранил его запах.

Он познал – путь и не до конца – это роскошное тело и проник в заключенную в нем душу. Но только для того, чтобы потерять все.

– Мне очень жаль, что так получилось, – негромко сказала Кейт, кладя руку на плечо Хантеру. – Если бы я знала… Все могло бы сложиться по-другому.