Хелен Деннис - Любовь в наследство

В пансионе, где училась Эмили, контакты воспитанниц с лицами противоположного пола строго ограничивались. Многие одноклассницы Эмили ухитрялись обходить строгие правила и изыскивали хитроумные способы удрать на свидание и вернуться в пансион так, чтобы никто не заметил. Однако врожденная тяга Эмили к приключениям не распространялась на сексуальные похождения, и ее опыт в этой области был весьма скромным. В колледже она стала встречаться с Питером Реймси, но Росс Лэнсон, который берег единственную дочь как зеницу ока, сразу дал понять молодому человеку, что ему не поздоровится, если он позволит себе какие-либо вольности. В результате к двадцати годам сексуальный опыт Эмили, если это вообще можно так назвать, сводился к нескольким поцелуям на переднем сиденье автомобиля. Но поцелуи Питера не шли ни в какое сравнение с тем, что делал Люк. Язык Люка проникал в самые потаенные уголки рта Эмили, будя в ней ощущения, о существовании которых она даже не подозревала.

Когда Люк прервал поцелуй, Эмили не посмела взглянуть ему в глаза. Она снова спрятала лицо на его груди, уткнулась носом в его рубашку и вдруг почувствовала, что к уже знакомому запаху Люка примешиваются какие-то посторонние нотки, нечто цветочное, сладковатое. Женские духи! От рубашки Люка пахло женскими духами!

Падение с небес на землю было стремительным. Эмили резко отпрянула от Люка. Ее первым побуждением было залепить ему пощечину, но, к счастью, она вовремя опомнилась и задала себе резонный вопрос: а почему, собственно, Люк не должен встречаться с женщинами? Если уж так вышло, что он вынужден терпеть ее общество, это еще не значит, что он обязан поставить крест на своей личной жизни. Он взрослый мужчина, к тому же очень сексуальный, у него есть свои потребности, в том числе и физические. Вероятно, их поцелуй лишний раз это подтверждает.

Эмили почувствовала себя неловко и смущенно пробормотала:

– Люк, ты вовсе не обязан каждый вечер развлекать меня разговором. Я не хочу мешать твоей личной жизни. Если ты хочешь пойти на свидание, я пойму, ты не обязан мне ничего объяснять.

Несколько мгновений Люк смотрел на нее так, словно она произнесла нечто совсем уж несуразное, потом он сардонически усмехнулся.

– То есть ты разрешаешь мне встречаться с женщинами?

Эмили смутилась еще сильнее и промямлила:

– Люк, ты меня не так понял. Я ничего тебе не разрешаю и не запрещаю. Кто я такая, чтобы ты спрашивал у меня разрешение? Я имела в виду другое: отец своим завещанием в какой-то степени привязал нас друг к другу, но ты не обязан нянчиться со мной, как с малым ребенком. Я уважаю твое право на личную жизнь и не собираюсь ей мешать. Кроме того, я вполне могу сама себя развлечь… да и Тонино, думаю, не откажется.

Люк многозначительно хмыкнул.

– Уж это точно, не откажется. Он вообще готов был только этим и заниматься, мне пришлось ему напомнить, что ему предстоит экзамен.

– Честное слово, я не хотела отвлекать его от занятий! – воскликнула Эмили, чувствуя угрызения совести. – Теперь, то есть когда он вернется из кампуса, я перед тем, как куда-нибудь с ним пойти, всегда буду спрашивать, не помешает ли это его занятиям.

Люк прищурился и вкрадчиво сказал:

– Кажется, я понял, почему ты так настойчиво пытаешься спровадить меня на свидание к гипотетической любовнице: ты хочешь, чтобы я не мешал твоему роману с Тонино? Может, ты потому ответила на мой поцелуй так пылко, что представляла на моем месте его?

Эмили хотела возразить, что это ерунда, что у нее никогда не возникало желания целоваться с Тонино и что никакого романа с ним у нее нет. Но, если она объяснит Люку его ошибку, тогда придется объяснить и другое: почему все-таки она целовала его в ответ с такой страстью. Вдруг Люк догадается, что ее неудержимо влечет к нему, что она в него влюбилась? Эмили охватила паника: если Люк догадается о ее чувствах, она умрет от стыда.

Люк истолковал ее затянувшееся молчание по-своему.

– Ясно. Значит, я служил заменой Тонино.

Эмили промолчала, опустив голову и глядя себе под ноги.

– В таком случае, постараюсь впредь не навязывать тебе свое общество без необходимости. Но заруби себе на носу, Эмили, и Тонино передай: если он тебя совратит, я его… я не знаю, что я с ним сделаю!

С этими словами Люк круто развернулся и, не оглядываясь, ушел в дом. Эмили ничего не оставалось, как подняться в свою комнату, но уснуть в ту ночь ей удалось не скоро.

Лежа без сна, она снова и снова, как бесконечную пластинку, проигрывала в памяти разговор с Люком, вспоминала их поцелуй. Ох уж этот Люк! Разве его поймешь? То целует ее так, что земля уходит из-под ног, а то накидывается с упреками. Кто вообще дал ему право ее упрекать? Какая ему разница, чем она занимается с Тонино, если сам он в то же время развлекается со своими подружками? При мысли о том, что Люк совсем недавно, может быть всего за час до их поцелуя, точно так же целовал другую женщину, внутри у Эмили все сжалось, но она напомнила себе, что у нее нет на Люка никаких прав, их связывает только завещание ее отца.