Эмили Роуз - Любовь по контракту

– О, временами я думаю, что я слабак. – Кофе перелилось через чашку миссис Штейн на блюдце.

– Извините, – сказала Лайза.

– Не может быть! – Лайза почти видела, как Жужи хлопает ресницами. – Вы – и слабак? Никогда, дорогой.

– Да, перед красивой женщиной…

– Ох! – Лайза ослепительно улыбнулась. – Я не обожгла вас, мистер Хадсон? Извините.

Голоса с маленького дивана понизились и стали едва различимы. Ладно, подумала Лайза, Фрэнк и Жужи стоят друг друга. Они оба одного сорта, оба бессердечные. Но Жужи ждет сюрприз. Она, должно быть, уже прикидывает на себе цвет подвенечного платья, но никто, никто, даже эта роскошная блондинка, не затащит Фрэнка к алтарю после того, как их развод будет… будет…

– Извините, я сама не знаю, что со мной сегодня. Позвольте, я вытру…

Но она, конечно, затащит Фрэнка в постель, и, возможно, задолго до того, как развод… Лайза схватила салфетку.

– Я так сожалею…

Фрэнк – мужчина сексуальный и, очевидно, находит Жужи привлекательной. Впрочем, «привлекательная» немного не то слово. Он находит ее возбуждающей. Достаточно посмотреть, как он тает, когда она наклоняется к нему…

– Господи, какая же я неловкая сегодня. Я не обожгла вас? Разрешите…

Почему он позволяет ей так себя вести? Ее грудь просто касается изгиба его локтя…

Лайза выпрямилась. Она непонимающе смотрела на лица наблюдавших за ней людей, потом наклонилась и взяла наполовину еще полный молочник.

– Нужно добавить сливок, – сказала она невпопад, – я сейчас… я только схожу, я… – Она вылетела за дверь и остановилась, вся дрожа. Почему? Почему ее задевает поведение Фрэнка… с этой женщиной? Ответ пришел немедленно. Фрэнк привел ее в смятение, хотя именно он должен был сгореть от стыда. А что, если эти люди в комнате знают правду? Знают, что Фрэнк заключил с ней контракт только из-за ребенка и что она отказала ему в его притязаниях? Если бы они знали, они вели бы себя иначе. Господи, даже если бы Жужи Янош знала правду, то и она должна была бы вести себя иначе. Ни одна женщина, даже эта, не таращилась бы так откровенно, так глупо на такого хладнокровного, эгоистичного, бессердечного негодяя, как Фрэнк Мейсон.

Снова прозвенел смех Жужи.

– О, Фрэнк, вы неподражаемы!

Неподражаем?! Лайза повернулась на каблуках. Хватит! – решительно сказала она себе, войдя в библиотеку и встав перед маленьким диваном. Кто-то протянул к ней руку, но она не обратила на этот жест никакого внимания.

– Фрэнк! – Ее голос громко прозвенел в неожиданной тишине.

Фрэнк поднял голову, в то время как Жужи продолжала еще что-то говорить.

– Да? – спросил он немного нетерпеливо. – В чем дело, Лайза?

– Что Жужи известно о нас?

– Что-что? – Блондинка нагнулась к нему, ее груди почти вывалились из платья. – О чем она говорит, дорогой?

– Ни о чем таком, чем тебе стоило бы забивать свою красивую головку, – улыбнулся Фрэнк.

– Ни о чем? – с сарказмом спросила Лайза и сделала шаг вперед. – Ни о чем?! – повторила она с едва сдерживаемой яростью.

– Как удачно, – сказала Жужи в счастливом неведении, – у вас молочник со сливками. Налейте мне немного, пожалуйста.

Наступила, казалось, бесконечная тишина. Лайза чувствовала, что на нее устремлены все глаза в комнате. Дрожь от предвкушаемого удовольствия пробежала по ее телу.

– Конечно, – очень спокойно сказала она, – можете получить все. – И она выплеснула весь молочник прямо в пышное декольте.

Жужи завопила, вскочила на ноги и стала ругаться по-венгерски.

– Вы сумасшедшая женщина! – наконец вернулась она на английский.

– Конечно, – сказала Лайза улыбнувшись, повернулась и вышла из комнаты.

И только когда она оказалась в своих комнатах, выдержка изменила ей. Она прислонилась спиной к двери. Господи, что я наделала?! Фрэнк и наполовину так не унижал ее, как она сама унизила себя. Она должна была спасти свою гордость и вместо этого…

– Лайза?

Стук в дверь и голос Фрэнка прозвучали почти одновременно.

– Уходи, – сказала она.

– Открой дверь, Лайза. – По его голосу можно было предположить, что он готов ее сломать.

Лайза вздохнула, повернула ручку и отворила дверь.

– Нам нечего сказать друг другу, Фрэнк.

Он прошел мимо нее поразительно спокойный для человека, только что пережившего этот скандал.

– Наши гости просили пожелать тебе спокойной ночи.

– В самом деле? – Ее щеки порозовели.

Он уставился на картину на стене, словно никогда раньше не видел ее.