Эмили Роуз - Любовь по контракту

– Я не сплю ночью, думая о том, как это будет замечательно, когда мы наконец будем с тобой в постели. – Стон вырвался у нее из груди. Его руки легко сжали ее, он привлек ее к себе, и она с готовностью подчинилась, придвинувшись к нему так, что их тела соприкоснулись. – Ты откроешь мне всю себя? – Его голос лился на нее словно густой, вязкий мед. – Ты охватишь меня своими ногами и вскрикнешь, когда я войду в тебя… – Лайза качнулась, и его руки обняли ее, прижимая все сильнее. – Лайза.

Она ощущала кожей его дыхание, когда он целовал пульсирующую ложбинку у нее на шее. Когда его рот нашел ее, она не могла остановиться и целовала его в ответ с дикой, отчаянной страстью, рот ее открылся, ее пальцы вцепились ему в плечи. Он первый перестал целовать ее, оторвав от себя и удерживая до тех пор, пока она не подняла на него глаза.

Он не улыбался победно, как она боялась, а смотрел на нее с таким видом, который она не могла понять. Знал ли он, что он может прямо сейчас взять ее, если захочет, здесь, под небом, при ярком солнце, в воде, окружающей их словно прохладный шелк?

Прошло много времени, его руки опустились, и он отступил назад.

– Обед через час, – сказал он очень спокойно, как будто то, что случилось только что, было не более чем сном.

Лайза повернулась и нырнула. Она вынырнула, когда достигла края бассейна, вылезла из него и, даже не оглянувшись, быстро прошла в свою комнату и заперла за собой дверь.

– О боже, – прошептала она.

Нетвердыми шагами она направилась в ванную, сняла купальник и встала под душ. Повернув кран до конца, чтобы вода лилась во всю силу, она откинула голову и пустила холодную воду, подставив под струю лицо и тело.

Как сможет она выдержать четыре недели в такой обстановке? Фрэнк был мастером игры, которая была новой для нее. Она подчинилась ему, и он знал это.

Она выключила воду и ступила на плитки пола. То, что она восприимчива, это одно. То, что она дура, совсем другое. Как это говорится в старой пословице? Одурачишь меня раз – стыдно тебе. Одурачишь меня два – стыдно мне.

Третьего раза не будет.

Он ждал в саду, когда она вышла из комнаты. На ней было лимонно-желтое платье и гармонирующие с ним босоножки на высоких каблуках. На лице она изобразила холодную улыбку. Но улыбка ее погасла, когда она увидела его, высокого и стройного, в белом пиджаке для обеда и рубашке с оборками. Но, с другой стороны, к чему делать вид, что он не великолепен?!

Да, великолепен. Но что это значит для нее?

Стол был уставлен прекрасным фарфором. Кругом горели свечи. Из спрятанных динамиков лилась мягкая музыка.

Увертюра к попытке номер три начинается, подумала она и, переведя дыхание, проворно подошла к нему.

– Лайза. – Он улыбнулся. – Ты неотразима.

– Спасибо. – Она взяла стакан с вином, который он протянул ей, и двинулась мимо него к корзине алых с раструбами цветов.

– Они великолепны, – сказала она, как если бы разговор о цветах был как раз тем, что они делали, когда видели друг друга в последний раз.

Фрэнк не пропустил удар.

– Держу пари, колибри думают так же.

– Колибри? – Она повернулась в удивлении.

– Конечно. Эти цветы ярко-красные. Вероятно, есть полдюжины различных разновидностей в этой части Мексики. Несколько лет назад, когда я был в Аризоне…

Это было началом разговора на свободную тему, который сначала заставил ее насторожиться, затем смутил, но в конечном счете стал настолько увлекательным, что она забыла обо всем.

От колибри они перешли к фильмам, от фильмов к книгам. У Фрэнка было свое мнение обо всем, что не удивило ее. Что ее удивило, так это то, что он хотел услышать ее точку зрения, допускал возможность другого взгляда на те или иные вещи.

Он был очарователен и внимателен, и, когда в полночь он улыбнулся и сказал, что уже поздно, ей очень не хотелось соглашаться с этим.

– Я держал тебя очень долго. – Он примирительно улыбнулся и легонько обнял ее за плечи рукой. – Пойдем. Мы будем вспоминать эту ночь.

Она посмотрела на него и сразу вспомнила все, что забыла за последние несколько часов.

– Тебе не следует провожать меня.

– Не говори глупости, – улыбнулся он.

Лайза позволила ему довести себя до двери. Она шла напряженно, держась так, чтобы их тела не соприкасались. Она была готова к тому, что, конечно, наступит вслед за этим, но не к тому, что в действительности случилось.

Фрэнк положил руки ей на плечи и нежно поцеловал в лоб. Потом повернулся и ушел.

Лайза стояла в темноте и пыталась понять свое отношение к этому. Он действительно собирался покончить с этим? Да, по-видимому, так: она слышала звук его удаляющихся шагов.