Сандра Мартон: Обнаженная в его объятиях

Он был высок, мускулист и очень зол.

Его волосы черны как смоль, а глаза зелены, как заливные луга. От матери, наполовину индианки, ему достались высокие скулы, от отца-техасца – волевой подбородок.

В эту ночь природная необузданность индейцев кипела в его крови.

Он стоял в комнате. Там, где темноту разрезал, прокравшийся через окно, лунный свет. По углам мелькали тени, придавая обстановке какой-то зловещий вид. За окном дул ветер, который лишь усиливал чувство тревоги.

Это отражали и беспокойные вздохи девушки, спящей на большой кровати.

Она была одна. Женщина, которую, как ему казалось, он любил.

Он знал ее. Знал очень близко. Помнил аромат ее кожи, как шепот весенних лилий, блеск густых каштановых волос, вкус ее губ, таких теплых и сладких.

Прошло немало времени. Девушка что-то пробормотала во сне, тряхнув головой, отчего ее волосы рассыпались по подушке. Снится ли ей он? Или то, как она одурачила его?

Вот и еще одна причина явиться сюда сегодня. Финал. Некоторые представители двадцать первого столетия не имеют и малейшего представления о том, что это значит.

Но Алекс знал. И финал будет таков: он возьмет эту женщину в этой самой постели. Пусть и в последний раз.

Возьмет ее, уже зная, кто она на самом деле. Зная, что она использовала его. Что все, что они пережили, было ложью от начала до конца.

Он разбудит ее ото сна. Разденет. Заведет точеные руки за голову и убедится, что она смотрит ему в глаза, когда он будет заниматься с ней сексом. Чтобы она поняла, что, между ними просто секс. И больше ничего.

У него было множество женщин до нее, и их будет еще столько же после. Воспоминания о ней и об их страстных ночах сотрутся, ведь они ничего не стоят.

Алекс подошел к кровати и откинул одеяло, которым она укрывалась.

На ней была пижама. Шелковая, возможно. Она любила шелк. Как и он. Ему нравилось ощущать, как шелк скользил по ее коже каждый раз, когда они занимались любовью.

Алекс посмотрел на нее. А она – красавица; этого нельзя отрицать… У нее потрясающее тело. Стройное, манящее. Созданное для секса.

Сквозь пижаму проступала ее великолепная грудь. Спелая, как наливные яблоки, и необыкновенно чувствительная. Алекс знал, что стоит ему прикоснуться к се розовым соскам, как она тут же застонет от удовольствия.

Его взгляд скользнул ниже. Он помнил все изгибы ее тела, каждый ее вздох, каждый стон.

И все это оказалось ложью. А чего он хотел? Она ведь любила романы и выдуманный мир, описанный там.

Но он-то боец. И защищать людей – его работа. Как вышло, что он забыл об этом?

Почему он чувствует небывалое возбуждение, всего лишь глядя на эту женщину? Отчего все еще хочет ее?

Это нормально, убеждал он себя. Это простая физиология.

Возможно. Значит, он должен решиться в последний раз заняться с ней любовью. Последний раз ощутить ее вкус…

Он нежно коснулся ее сосков и тихо произнес:

– Кара.

Девушка открыла глаза и в ужасе уставилась на него.

Но прежде чем она успела закричать, Алекс снял черную лыжную маску и позволил ей увидеть его лицо.

– Алекс?

– Ага, – кивнул он. – Плохой парень, еще не забыла, детка?

– Но как… как ты вошел?

– Неужели ты думаешь, что я не справился бы с простой охранной системой?

Девушка непонимающе смотрела на него. Внезапно она осознала, что лежит перед ним почти голая. Ее щеки зарделись; она потянулась за одеялом, но он жестом остановил ее.

– Тебе это не понадобится.

– Александр. Я знаю, ты злишься…

– Думаешь? – зловеще улыбнулся он. – Сними эту пижаму.

– Нет! Алекс, пожалуйста! Ты не можешь…

Но он не дал ей договорить. Нагнулся и поцеловал ее. Она вырывалась, но его это совершенно не смущало. Он с силой рванул на ней пижаму.

– Ты ошибаешься, – прошептал Алекс. – Сегодня я могу делать все, что захочу, Кара. И я сделаю, обещаю тебе.

Никто никогда не спрашивал Александра Найта, может ли человеческий желудок, словно завязываться в узелок. Но если бы кто-то и поинтересовался, Алекс рассмеялся бы и сказал, что желудок может завязываться в узелок так же, как свиньи способны летать.

В его жизни страху не было места.

Он отлично знал, как это бывает, когда нервы на пределе. Это долгое время было частью его жизни. Нельзя прослужить в специальном подразделении Долгие годы и ни разу не оказаться в стрессовой ситуации. Но это не одно и то же.