Николай Попов - Лили.Посвящение в женщину

Зато поразило всех то, что Лили Теплова оказалась единственной наследницей всего громадного состояния скончавшегося миллионщика.

Банкирская контора Рогожина работала так же успешно, как и при жизни хозяина; заведенное и прочно поставленное им фабричное производство тоже шло обычным порядком. Смерть Рогожина не внесла никаких изменений, и громадная фабрика с ее миллионными оборотами упорно и лихорадочно продолжала работать изо дня в день, как ни в чем не бывало. Для нее не имело никакого значения, кто был ее владельцем и кто пользовался ее громадными доходами…

По-прежнему ранним утром, еще в брезжащих сумерках рассвета, ревущий гудок властно сзывал сотни угрюмых и молчаливых рабочих: стариков, парней, девиц и подростков. Шли они партиями и вразброд, спеша и волнуясь, как бы не опоздать и не быть записанными надсмотрщиками к штрафу. Тяжелые, с визжащими блоками двери поглощали их, точно пасть чудовища. А там, за этими дверями, шли гул и грохот от быстро вертящихся колес, приводных ремней и станков. И с раннего утра до поздней ночи продолжалась упорная, лихорадочная борьба рабочих с этими как будто одушевленными колесами, ремнями и станками. За малейшую неосторожность и оплошность рабочие жестоко платились. Колеса, ремни и станки злобно и безжалостно калечили их, терзали их руки и ноги, дробили кости, а при случае — и лишали жизни.

Но даже это ни на минуту не останавливало кипучую деятельность чудовищной фабрики. Изувеченные или погибшие рабочие немедленно заменялись другими, и этих других всегда оказывалась такая масса и они так желали попасть на фабрику, что приходилось даже отказывать из-за отсутствия свободных мест. При этом странно было то, что рабочие не знали и даже не желали знать, зачем и для кого работают они с раннего утра и до поздней ночи. Они работали только потому, что за это каждую неделю по субботам платили из конторы фабрики положенные им деньги. Интересы их личной жизни находились за стенами фабрики, в местных кабаках, в чайных и в убогих и душных лачугах, где они жили, ссорились и мирились со своими женами и детьми.

Став в один день владелицей фабрики, Лили пожелала осмотреть ее и вникнуть в суть дела. Об этом она и заявила главному управляющему.

Тот поморщился, но не возразил ни слова. Следовало привыкать к прихотям новой хозяйки.

С утренним поездом Лили выехала из Москвы вместе с управляющим по железной дороге. На станции, недалеко от которой находилась фабрика, их ждала коляска, запряженная тройкой крепких сытых лошадей.

Приехавший директор фабрики подчеркнуто почтительно раскланялся с новой владелицей предприятия.

— Далеко ехать? — спросила Лили.

— Нет, всего около трех верст! — с готовностью успокоил ее управляющий. — Насчет вашего дома — я уже распорядился все приготовить. Будут ли еще сразу какие-нибудь сразу указания? — Пока нет, благодарю вас.

Дорога была укатана, и коляска быстро и плавно катилась по направлению к фабрике.

Работа была в полном разгаре. Несмолкаемый грохот вертящихся колес, жужжание приводных ремней, лязг и визг станков ошеломили и оглушили Лили. Рабочие, угрюмо и сосредоточенно занятые своим делом, тем не менее не могли не обратить внимания на нарядную статную даму, вокруг которой лебезило фабричное начальство.

Лили мало что понимала из увиденного, хотя находившиеся рядом с ней инженеры постоянно что-то рассказывали о новейших французских и немецких станках, американских покупателях продукции и тому подобное. Тем не менее Лили прошла все цеха своей фабрики.

Она упивалась картиной мощного производства, сотен сосредоточенных на своем деле рабочих, которые отныне будут работать только ради нее и ее детей. Это был восторг бедной девушки, волей судьбы попавшей на самый верх. И если в ворота фабрики Лили входила еще скромной содержанкой, то покидала фабрику госпожой миллионершей и хозяйкой большого и серьезного дела.

Молодая женщина даже не взглянула на усадьбу и дом в имении Рогожина, где собиралась прежде прожить весну и лето, ибо и так уже была слишком ошеломлена внезапно обрушившимся на нее богатством.

Вежливый и тактичный управляющий проводил Лили до железнодорожной станции, усадил в вагон и, пожелав счастливого пути, возвратился на фабрику.

Лили осталась одна в уютном купе первого класса. Поезд, погромыхивая на стыках, понесся вдаль к златоглавой Москве, и Лили невольно охватило раздумье. Она стала владелицей чудовищной и непонятной для нее фабрики и всего громадного состояния Рогожина. Все это случилось так неожиданно и странно, в силу прихоти загадочной и неуловимой судьбы.