Триш Мори: Под маской Клеопатры

— Ты настоящая царица!

Филли, улыбаясь, вошла в комнату матери и повернулась, демонстрируя маскарадный костюм.

— Ты не считаешь, что я перестаралась? — спросила она маму, поправляя черный парик. — Продавщица сказала, что мне очень идет.

— Нет, нет, дорогая, все просто идеально, — слабым голосом ответила Дафни. — Ты будешь королевой на этом балу.

— Ты так думаешь?

— Уверена. Кстати, у меня для тебя тоже кое-что есть. Этими духами я так ни разу и не воспользовалась, — Дафни показала рукой на шкафчик в углу комнаты. — Они очень подойдут к этому костюму.

Филли взяла флакон и открутила изящную крышку. Роскошный экзотический аромат был совсем не похож на ее повседневные духи. Что ж, сегодня ночь превращений, не так ли?

Филли взбила подушку за хрупкой спиной матери, убедилась в том, что той удобно сидеть, и подала ей чашку чая, а сама присела на краешек кровати, держа блюдце с горсткой разноцветных пилюль.

— Я до сих пор не знаю, зачем я туда иду, — сказала Филли. — Если хочешь, я останусь дома.

— Ты и так все время сидишь дома. — Тонкая, обтянутая прозрачной кожей рука Дафни потянулась к блюдцу и взяла самую толстую капсулу. — Ты непременно должна пойти развеяться. Это твой шанс. — Положив капсулу в рот, Дафни запила ее чаем и тут же потянулась за другой пилюлей.

— Я совсем не хочу уходить, — сказала Филли, пожимая плечами.

— Ты обязательно должна пойти. Молодой женщине нельзя хоронить себя в четырех стенах. Она должна чаще проводить время в компании молодых людей и наслаждаться жизнью.

— На работе я и так встречаю множество молодых людей, — уныло произнесла Филли.

Дафни взяла с блюдца последнюю пилюлю.

— Ты все никак не можешь забыть этого Брайса? — качая головой, спросила она.

Вместо ответа Филли изобразила удивление. Она поставила пустое блюдце на небольшой столик рядом с кроватью. Разумеется, она до сих пор очень переживала свой разрыв с Брайсом. Обидно, когда тебя перед самой свадьбой бросают ради другой женщины. Потом Филли узнала, что параллельно с ней ее жених встречался с этой женщиной целый год и у них даже родился ребенок. Филли чувствовала себя обманутой дурой и безумно страдала. Больнее всего было то, что сама она так и не забеременела, а ведь ей так этого хотелось! Иногда Филли жалела о том, что они с Брайсом расстались. Но только иногда.

— Нет, дело совсем не в этом, — ответила Филли, вздохнув.

Она не лгала. Когда Брайс сбежал от нее за неделю до свадьбы, Филли испытала страшное потрясение. Это было так унизительно, что на какое-то время она совсем потеряла уверенность в себе.

Однако Филли понимала, что ее привлекал не сам Брайс, а его желание жениться на ней. Их планы на будущее совпадали, поэтому Филли решила, что полюбила. Теперь она понимала, что просто внушила себе это, потому что отчаянно хотела выйти замуж и родить ребенка.

— Свадьба с Брайсом была бы ошибкой. Теперь я это точно знаю, — Филли сжала хрупкую мамину руку.

— Он был тебе не пара, — кивнув, сказала мать. — Но, сидя дома, не найдешь, свою любовь. Вспомни Монти. С кем он только не встречался, прежде, чем встретил свою Эннилайз. Помнишь, какая она была милая? Они были так счастливы вместе!

Пожилая женщина вздохнула и взглянула на большую фотографию в красивой рамке, которая всегда стояла рядом: молодая пара с новорожденным первенцем счастливо улыбается в объектив.

Однако это счастье было слишком коротким. На следующее утро всех троих не стало. Монти с женой и сыном вылетели в Мельбурн, чтобы показать бабушке внука. Молодая семья погибла в ужасной авиакатастрофе.

Филли вздохнула и посмотрела на мать, которая не могла оторвать глаз от фотографии. По впалым щекам катились слезы.

— Я просто хочу, чтобы ты устроилась, прежде чем я…

Дафни замолчала. Филли знала, что она хотела сказать: «…прежде чем я умру». И это было неизбежно. Филли почувствовала, как что-то сжалось в груди.

Прогноз врачей был неутешительным. Ее матери осталось жить не больше года. Дафни все время думала о покойном муже и о сыне с семьей, безвременно ушедших. Она отдалась своей болезни и спешила соединиться с умершими родственниками, с фотографий которых не сводила глаз.

Лекарства перестали помогать ей. Доктора сочувственно качали головами. «Она должна найти в себе силы жить, — говорили они. — У таких людей должен быть стимул к жизни. Они должны знать, ради чего борются с болезнью».