– Джон?!
– Что такое? Сеси, это ты?
Она откашлялась.
– Да. Не мог бы ты сейчас приехать в больницу?
– Что-нибудь с Рори?
– Нет. Вернее, да. Если точно, то ничего не произошло, но они… ну, доктор 0’Браен сообщил мне, что у Рори злокачественная опухоль в мозгу. – На другом конце провода было напряженное молчание, и Сесиль закончила дрожащим голосом: – Джо, ты нужен мне.
– Сейчас приеду.
Судя по всему, он несся на машине, словно одержимый, из своего расположенного в предгорье района и уже через несколько минут выскочил из лифта с холодной решимостью на лице. Сесиль побежала к нему и позволила ему обнять себя. Руки у него были такие сильные.
Схватившись за его рубашку, она спрятала лицо у него на груди и зарыдала, произнося что-то отрывочное, неразборчивое. Его длинные гибкие пальцы поглаживали ее волосы, спину. Его щека нежно касалась ее макушки, когда он бормотал ее имя. На секунду молодая женщина испытала блаженное чувство. Она защищена от всех бед. Затем реальность вернулась, и она отшатнулась от Джона, вся дрожа.
– Доктор все еще здесь. Ты хочешь поговорить с ним?
Джон кивнул. Они вошли в кабинет. Врач тут же поднялся. Джон держался вызывающе, недоверчиво, почти грубо. Врач повторил приговор. Когда они остались одни, Сесиль воскликнула:
– Что же мне делать? Джо, неужели он умрет?!
– Нет, этого не будет. Рори не может умереть. Не беспокойся, Сеси. Я буду с тобой. Все время.
Джон заблуждался. Рори мог умереть. И он умер. Он простился с жизнью спокойно, с легким, чуть ироничным вздохом. Жена стояла рядом, она держала его за руку и вдруг почувствовала, как он испустил дух.
Джон тоже был в палате. Он сидел в кресле по другую сторону кровати. Джон сдержал данное Сесиль слово, оставаясь до конца с ней. Несмотря на присутствие дежурной медсестры, он всякий раз оставался ночевать в больнице, с трудом умещаясь на софе. Он неизменно оставался поблизости, чтобы Сеси могла его позвать на помощь в любую минуту.
Удивительно, как близки они были с Рори при всех видимых различиях их характеров. Рори всегда шутил и смеялся, броский, полный противоречий, постоянно испытывающий затруднения с соблюдением всяких правил и законов. Он был вспыльчивый, очаровательный, упрямый и безмерно талантливый. Джон называл его «естественным человеком», который играл, повинуясь инстинкту, и обладал такими способностями, что успех был неизбежен. Джон, наоборот, был не столь одарен от природы, зато умел как следует потрудиться. Он преуспевал в атаке благодаря своему разуму, настойчивости, стальным нервам и выделялся среди других полузащитников в лиге, даже когда у тех были руки сильнее, чем у него. Характер у Джонни более спокойный и уравновешенный, чем у Робина, нередко он любил пошутить. Джон был красив, но не сердцеед. Он был надежным, сильным и глубоко чувствующим человеком, на него всегда можно было положиться. «Игрок, болеющий за коллектив, он выручит, если членов команды надо сплотить», – так отзывался о нем Рори.
Несмотря на такие различия, Джонни и Робин были лучшими друзьями. Джон оставался верен своему другу до последнего, вплоть до тех страшных дней, когда всем стало ясно, что Рори смертельно болен. Он сделался ехидным, капризным, раздражительным, даже буйным в гневе. Джон не отвернулся от друга, хотя ему приходилось выслушивать ругань и угрозы с его стороны. Однажды Робин даже замахнулся на него, однако Джон, более сильный, свалил его на пол и удерживал за руки, пока приступ бешенства не миновал.
После смерти Рори друг продолжал помогать его вдове. Он взял на себя организацию похорон. Ему почти удалось оградить ее от газетчиков, искателей сенсаций, от приятелей и поклонников Рори. Он терпеливо выслушивал причитания Сеси в духе «если бы да кабы», неизменно заверяя ее, что она сделала все возможное, чтобы спасти мужа. Чаще всего Джон давал ей возможность выплакаться у него на плече. Став бесчувственной от горя, Сесиль лишь много месяцев спустя осознала, чего стоили ему эти бесконечные утешения, когда и он сам тяжело переживал смерть лучшего друга. Но таков уж был Джон со своей отзывчивостью. Он считал естественным, что силы его души должны послужить тем, кто слабее.
Сесиль вела машину, словно автомат. Ее мозг был занят мыслями о прошлом. Она испугалась, когда поняла, что повернула на нужную ей улицу, не отдавая отчета в своих действиях. Так было на всем пути до дома. Она въехала на свою улицу и остановилась, неподвижно замерев на минуту.
Читать дальше