Дженни Лукас: В эпицентре любви

Талос бережно опустил ее с кровати. Только теперь Ив убедилась в том, насколько он больше — и насколько могущественнее. Он был выше по крайней мере на голову и обладал еще сотней футов тренированных мускулов. Разглядывая его, она забыла обо всем на свете, кроме собственной страсти и магического притяжения к мужчине, возвышавшемуся над ней, подобно темному ангелу.

— Прости, что я так долго добирался до тебя, Ив, — сказал он тихо. — Но теперь я здесь. — Он легко поцеловал ее в макушку и заключил в объятия. — И никогда больше тебя не отпущу.

Талос наблюдал за Ив из-под опущенных ресниц, сопровождая ее к черному «роллс-ройсу», дожидавшемуся их на улице напротив больницы.

Ив не имитировала амнезию. Сначала он не доверял ей, но теперь у него не осталось сомнений.

Она понятия не имела о том, кем являлась и что натворила.

И она беременна от него.

Это меняло все.

Он помог ей сесть в машину. Вещей у нее с собой не было. Один из людей Талоса отогнал ее разбитый «астон-мартин» в гараж, а другой уехал отдать распоряжения относительно испорченного почтового ящика. На Ив было черное шелковое платье и черная сумочка-клатч — разумеется, она не успела переодеться после вчерашних похорон отчима.

Платье облегало ее грудь и бедра, и, когда она шла, шелк скользил и переливался. Темные блестящие волосы были забраны в конский хвост.

На лице ее не было косметики, и она выглядела совсем иначе, чем обычно. Талос никогда не видел, чтобы она выходила на улицу, не накрасив губы, даже несмотря на то, что ее матовая кожа, большой чувственный рот и блестящие синие глаза и так заставляли каждого встречного мужчину — от старого швейцара в больнице до проходящего мимо подростка — останавливаться, затаив дыхание.

И когда она обернулась к нему, невинно улыбаясь, Талос с ужасом убедился в том, что ее чары действуют и на него.

— Куда мы едем? — спросила она, морща лоб. — Ты так и не сказал.

— Домой, — ответил он, закрывая за ней дверцу лимузина.

Реакция собственного тела на эту женщину раздражала Талоса и создавала множество проблем. Его это не устраивало — ведь на самом деле он ненавидел ее.

В больнице, когда Ив лежала на односпальной кровати, свернувшись клубочком под теплым одеялом, она выглядела изнуренной, совсем не похожей на ту бойкую, сексапильную стерву, какой он ее знал. На бледном лице читалось выражение невинности. Ив казалась гораздо моложе своих двадцати пяти лет.

Талос приехал в Лондон только для того, чтобы уничтожить ее. Только об этом он мечтал последние три месяца. Но как он мог отомстить, если она даже не помнила своего преступления, а тем более носила под сердцем его ребенка?

Сжимая кулаки, он обошел машину. Был еще только сентябрь, лето уже насовсем покинуло Лондон. Низко над землей плыли серые тучи, сея мелкий дождик.

Он уселся подле Ив, и она, обернувшись к нему, спросила:

— А где наш дом?

— Мой дом… — он громко хлопнул дверцей, — в Афинах.

Ив изумленно посмотрела на него:

— В Афинах?

— Ну да, там я живу и там стану ухаживать за тобой, — он мимолетно улыбнулся, — по поручению доктора.

— Значит, я тоже живу там?

— Нет. Ты предпочитаешь путешествовать, — заметил он иронично.

— А где мои вещи? — спросила она тихо. — Паспорт?

— Вероятно, в поместье твоего отчима. Мои сотрудники заберут их и встретят нас в аэропорту.

— Но… — Ив посмотрела в окно, затем вновь обернулась к Талосу и торопливо проговорила: — Я хочу увидеть свой дом. Дом, где я выросла. Где он?

Талос взглянул на нее, прикидывая что-то в уме:

— Думаю, поместье твоего отчима в Бэкингемшире. Но ты там не жила.

— Прошу, Талос. — Темно-синие глаза Ив заблестели. — Я хочу увидеть свой дом.

Он хмурился, глядя в ее умоляющее лицо.

Ив действительно изменилась, думал он. Его возлюбленная раньше никогда ни о чем не просила.

Кроме…

Кроме первой ночи, когда он уложил ее в свою постель и, не обращая внимания на ее слабые протесты, обнаружил, что женщина, которую он желал больше всего на свете, была девственницей. Когда он входил в нее, она, затаив дыхание, смотрела на него сине-фиолетовыми глазами, и он думал… почти был уверен, что…

Талос жестким усилием оборвал свои воспоминания.

Он не станет думать о том, как это было. О том, как она чуть было не лишила его всего, в том числе и разума.

Ив Крейг была пагубной привычкой, от которой он все-таки сумел избавиться, — и он намеревался продолжать в том же духе.