– Я понял. Может быть, поручить издание этой газеты мисс Рейнольдс?
– Мисс Рейнольдс отказалась от редакторской работы. – Кейси высокомерно улыбнулась, увидев мгновенную радость, мелькнувшую на злой, человеконенавистнической физиономии Теда.
– Да, – вмешался Мэтт. – Хотя Кейси, судя по всему, еще дитя, она работает здесь дольше, чем я.
Он уже вернулся в кресло и сейчас тщательно обследовал тяжелую гипсовую повязку.
– Я… Я не понимаю… – заикаясь, пролепетал Тед.
Мэтт вежливо улыбнулся своему новому сотруднику:
– Послушайте, Тед, действительно, работать на радио и издавать газету – совершенно разные вещи. Нам не нужны просто голые факты. С тех пор, как "Бостонское приложение" выходит еженедельно, мы хотим, чтобы наша газета освещала преимущественно жизнь Бостона и его предместий. Общенациональные и международные новости можно получить от телевидения и ежедневных газет. А мы хотим как можно шире освещать наши местные проблемы. Статьи Кейси как раз и отвечают этому требованию.
– Я не спорю о важности ее темы, – быстро сдал позиции Тед. – Я просто подумал, что ее последняя статья о вреде неосторожных слов и этических нормах не настолько остра, как ее статьи о детском хулиганстве и совращении малолетних.
– Ты, наверное, не понимаешь, насколько бездушные слова и психологическое давление на личность подрывают человека физически! – сорвалась опять Кейси.
– Может быть, ты и права. А вообще я чертовски устал, споря с тобой, – грустно улыбнулся Тед, стараясь разрядить обстановку.
– Почему бы вам не перепечатать этот материал и не приготовить небольшой ланч? Мы должны в два быть на совещании у директора, – Мэтт жалостливо посмотрел на опущенную голову и поникшие плечи Кейси.
– В самом деле, – согласился Тед. – Я хотел попросить Кейси принести мне поесть. Мы составили список и…
– "Мы"? – Кейси резко вскинула голову.
– Брайан, Фред, Стив, Энди и я остаемся и…
– И ждем, когда старина Кейси принесет ланч, – закончила она притворно безразличным тоном. Она словно тряхнула невидимой броней.
– Ну да. Мы… – голос Теда, сорвавшись, замолк, и он неловко засунул палец под воротник своей голубой рубашки.
Кейси медленно приблизилась к нему, агрессивно вздернув подбородок, и ткнула его в грудь длинным указательным пальцем.
– Не собираешься же ты сделать из меня девочку на побегушках! – прошипела она, привстав на цыпочки, чтобы посмотреть на него сверху вниз. – Я не только не приготовлю ланч сегодня, я не буду его готовить никогда. И кофе тоже. А если тебе и твоим друзьям это не нравится, можете прыгать с горя в Чарльз-ривер!
– Кейси, сядь! – приказал Мэтт. – Тед, выйдите и закройте за собой дверь.
– Можно ли поверить в это? – скрежетала она зубами, ее глаза-буравчики, казалось, просверливали насквозь спешившего убраться поскорее редактора. – Старина Кейси, приготовь ланч, подай кофе! Сделай то, сделай это!
Кейси выхватила из пенала карандаш и нацелилась им в сторону гула, доносящегося из рабочей комнаты.
– Многое изменилось за последние десять лет, – сетовала она, все больше возбуждаясь. – Но каждый из них до сих пор видит во мне только рослую школьницу на подхвате. – Ее длинные пальцы легко переломили карандаш. Она выбросила его в мусорную корзину и тут же схватила другой. – Довольно, меня тошнит от этого, я устала! И я устала быть мусорной ямой для всех проблем. Что я им, палочка-выручалочка? Знаешь ли ты, сколько людей в этой газете должны мне деньги? Да я могла бы объехать всю Европу за счет их долгов мне!
Она стукнула желтым карандашом о металлическую крышку стола, успешно сломав его, как и предыдущий.
– Эти карандаши стоят пять центов штука, – сухо заметил Мэтт.
Кейси испепелила его взглядом, засунула руку в карман своей бургундской ветровки и бросила двадцатипятицентовую монету на стол.
– Остальное тоже за мой счет, – гордо отрезала она.
– С тебя причитается и за ремонт машинки, которую ты использовала как аргумент во вторник, – напомнил Мэтт.
Он вздохнул и устало потер лицо. Его тон смягчился.
– Кейси, ну когда ты бросишь эти свои дьявольские штучки?
Глядя на его посветлевшее лицо, Кейси почувствовала, что ее раздражение быстро улетучивается. Она открыла штору и прижалась лбом к успокоительной прохладе морозного стекла.
Кейси задумчиво наблюдала за мечущимися прохожими, застигнутыми врасплох большими сугробами грязного снега, завалившего улицу под окном. Мрачное небо олицетворяло февральскую угнетенность и безрадостность, от которых тоскливо щемило сердце. Кейси ненавидела февраль и понедельники.
Читать дальше