Кристин Григ: Феерия страсти

Джулия вспомнила, как этот «скромник» буквально вломился к ней в комнату посреди ночи.

– Я бы этого не сказала, – сухо заметила она и туг же смягчила свой тон улыбкой. – Но все же мне было бы спокойнее, если бы ты была рядом.

– Я присоединюсь к тебе, как только приведу себя в порядок. Дай мне пятнадцать минут. Хорошо?

Джулия помялась в нерешительности, мысленно обозвала себя дурой и кивнула.

– Хорошо.

Через двадцать минут она стояла перед дверью, ведущей в апартаменты принца.

Джулия чувствовала сумасшедшие удары своего сердца, отдававшиеся даже в ушах. Ничего удивительного, подумала молодая женщина. Мне впервые приходится тайком проникать в спальню мужчины, производить там фотосъемку и делать кое-какие записи. Причем мужчины, при встрече с которым люди склоняют головы. Инстинкт говорил ей: беги отсюда сломя голову! Разум же приказывал не быть трусихой. Джулия чувствовала, что теряет время, которого и так в обрез. Если Дарси не ошиблась и привычки принца не изменились, то Ричард ас-Саид должен появиться здесь через десять минут.

Джулия нервно провела ладонью по коротким темно-рыжим волосам, вынула из сумочки крошечную камеру и постучала в дверь.

– Принц Саид?

Ответа не последовало. Джулия расправила плечи, открыла дверь и шагнула вперед.

Это, несомненно, было жилище мужчины. Дарси утверждала, что ее брат ничего не менял в обстановке пентхауса. Возможно, но только не в своей спальне. На этой комнате явно лежал отпечаток его личности, и Джулия сразу поняла, что спальня принадлежит именно Ричарду ас-Саиду, и никому иному. Хотя объяснить, почему сделала такой вывод, она не смогла бы.

Если бы ее попросили описать интерьер комнаты, который выбрал бы для себя Ричард ас-Саид, она сказала бы: мебель из красного дерева, темно-красные стены, бархатные портьеры.

Стены в этой спальне были обтянуты бледно-голубым шелком, мебель сделана из палисандрового дерева, а высокие окна не имели занавесей, чтобы не портился красивый вид на центральную часть Лондона. На полу лежал персидский ковер, которому, по мнению Джулии, было не меньше сотни лет.

Все здесь дышало простотой и элегантностью. Здесь также витал дух времен, уходивших на многие столетия в глубь истории и плавно перетекавших во времена, которые еще не настали.

Джулия начала фотографировать. Она работала быстро и четко. Перед ее глазами время от времени возникал образ принца. Она представляла его в этой комнате, сильного и гибкого, надменного в своем монаршем величии. Он был неотъемлемой частью этой комнаты.

Потом внимание Джулии привлекла висящая па стене картина. Она подошла ближе и вгляделась в портрет.

И вдруг элегантная комната показалась ей бутафорской, фальшивой. Изысканность ее, лежавший на ней флер городской жизни, – все казалось обманом. Все. Реальный человек был изображен на картине. Тот, с которым Джулия встретилась семь лет назад в комнате университетского общежития. И то, что тогда на нем были современные джинсы и футболка, а также то, что он наполовину англичанин, не имело ровным счетом никакого значения.

На картине Ричард ас-Саид был одет в белоснежный бурнус с золотой каймой. Он сидел на белом коне, который выглядел таким же необузданным, как и его наездник. В одной руке ас-Саид держал поводья, другая лежала на передней луке красивого седла. Серебристо-серые глаза смотрели прямо на Джулию.

Молодая женщина в испуге попятилась. Она поняла, что ей не следовало приходить сюда, не следовало затевать всю эту историю с получением заказа, даже если бы принц и не возражал против этого.

– Какого черта вы делаете в моей спальне, хотел бы я знать?!

Крошечная камера выпала из рук Джулии. Она резко обернулась. В дверях, как тогда, ночью в общежитии, стоял Ричард ас-Саид.

На нем был темно-серый костюм, ослепительно белоснежная сорочка и темно-красный галстук. Он был одет так, как одевались многие мужчины в лондонском Сити, но Джулия без труда представила его на фоне уходящей за горизонт пустыни одетым в развевающиеся арабские одежды и в национальный головной убор.

Его поза – ноги, расставленные почти на ширину плеч, руки, лежащие на бедрах, – словно говорила, что он, Ричард ас-Саид, владеет миром. Он смотрел на Джулию с таким выражением на своем красивом, мужественном и в то же время жестком лице, будто он был повелителем вселенной, а она всего лишь ее ничтожной песчинкой.

Возьми себя в руки, приказала себе Джулия. Тогда он застал тебя врасплох, но больше ты не доставишь ему такого удовольствия, не правда ли? Тебе уже давно не восемнадцать, и ты научилась обращаться с крутыми мужчинами, которые считают, что мир принадлежит им. Эту школу ты прошла со своим отцом, с отчимом и со своим бывшим мужем. Они могли владеть чем угодно, но только не тобой.