Элен Бронтэ - Ошибка юной леди

Вирджиния тоже невольно улыбнулась и послушно вытерла лицо.

— Как будто без покрасневшего лица я ему понравлюсь! — фыркнула она. — Отвлеки Маргарет, а я прошмыгну к себе и умоюсь. Вечером, когда она уйдет в гости, мы с тобой поговорим о том, как все исправить.

Чарльз кивнул, и заговорщики дружно пошли к своим воротам.

Вечером Маргарет вернулась от одной из приятельниц и застала у себя в гостиной Вирджинию, Чарльза и Элизу. Миссис Лауэй явилась узнать, что происходит у ее молодых друзей, и пожаловаться на поведение Синтии.

— Она то смеется, то дуется, слова нельзя сказать, чтоб не ответила колкостью или не расплакалась, — пожаловалась Элиза. — Может, моя девочка влюбилась?

Вирджиния покраснела, и это не ускользнуло от внимательных глаз миссис Лауэй.

— Вы ведь подруги, Вирджиния, ты наверняка что-то знаешь!

— Вовсе нет! — не очень правдоподобно начала отпираться юная леди.

Чарльз, не менее смущенный, постарался отвлечь внимание миссис Лауэй от Вирджинии и спросил первое, что пришло ему в голову:

— Миссис Лауэй, а как ваш муж относится к тому, что происходит в Хемели?

— Вы о бале, мистер Бенкрофт?

— О нем, а о чем же еще? У нас дома только и говорят о случившемся во время собрания скандале. Вирджиния рассказывала, вы даже хотели, чтоб я видел все это своими глазами и нарисовал картину.

Элиза мелодично рассмеялась.

— Это было бы нечестно по отношению к моим подругам, но подобная картина служила бы долгие годы назиданием тем, кто любит затевать свары или вести бесконечные пересуды друг о друге. Видели бы они себя со стороны! Что же до моего мужа… мистер Лауэй не даст денег никому, кроме меня, и вполне согласен с моим мнением — спокойно сидеть и ждать, пока остальные не смирятся с неизбежностью карнавала и не явятся к нам с пальмовой ветвью.

— Чем дольше промедление, тем больший ущерб будет нанесен делу, — вмешалась Маргарет, заставшая последнюю фразу Элизы.

— Пустяки, моя дорогая, мы все успеем придумать и сделать очень быстро, нам ведь станут помогать все молодые леди и джентльмены Хемсли. Карнавал — это так романтично, не правда ли, мистер Бенкрофт? А теперь я, пожалуй, поеду домой, я тревожусь за Синтию. Надеюсь, ее дурное настроение пройдет к завтрашнему дню, ведь нас ждет обед с графом Кларендоном! Не забудьте!

Как будто Вирджиния могла забыть о предстоящем событии! Да и Маргарет было любопытно взглянуть на графа. В доме ее отца титулованные гости не были редкостью, но граф Кларендон не состоял в числе знакомых семьи Кинтл. А в Хемсли настоящего графа не видели уже бог весть сколько времени.

Леди Бенкрофт с сестрой и деверем пожаловали в дом мистера Лауэя пораньше, чтобы занять выгодные места в гостиной, откуда им будет хорошо видна дверь в комнату: Тогда никто из них не пропустит ни единого жеста или взгляда графа и его сестрицы, едва те вступят в залу.

Как оказалось, такие же чаяния лелеяли и другие гости миссис Лауэй, поэтому, когда Вирджиния вошла в открытую для такого случая парадную гостиную, свободным оставался только жесткий стул в эркере. Синтия сидела на диване в окружении других дам, и Вирджиния заметила, как сквозь нарочитое нетерпение в ее глазах просматривается уныние.

Чарльз приветливо поздоровался со всеми, но места рядом с мисс Лауэй не оставалось, и ему пришлось встать рядом с камином вместе с двумя другими джентльменами и удовольствоваться молчаливым созерцанием предмета своей нежной страсти. Маргарет втиснулась на диван между двумя замужними дамами и продолжила явно начатый еще вчера разговор о детских болезнях, а Вирджиния уселась на краешек своего стула и вытянула шею, чтобы иметь возможность разглядеть происходящее в передней части комнаты.

Мистер Лауэй, принимавший вместе со своей супругой поздравления с годовщиной свадьбы, покинул жену, чтобы присоединиться к группе мужчин возле камина, а Элиза постаралась занять дам общей беседой, не очень успешно, так как все изнывали от ожидания и не могли сосредоточиться на разговорах о моде или вышивании.

— Мистер Бенкрофт, по-моему, вы не сводите глаз с моей дочери, — мистер Лауэй неодобрительно смотрел на юношу, и Чарльз почувствовал себя застигнутым врасплох мальчишкой.

Прежде чем он приготовил ответ, мистер Лауэй добавил, понизив голос:

— Сынок, ты ведь не думаешь, что я отдам свою дочь за младшего сына!

Чарльз Бенкрофт был отнюдь не робким юношей, к тому же любовь придавала ему смелости, и он поборол свою растерянность: