Элен Бронтэ - Микстура от разочарований

Июль 1833

Сара перевернула последнюю страницу романа и захлопнула потрепанную книгу. Каждый раз, когда она прощалась с очередной романтической историей, становилось немного грустно и одиноко. Книжные герои были ее самыми верными друзьями. Откровенно говоря, ее единственными друзьями.

Девочка еще некоторое время сидела на траве в тени старого вишневого дерева и размышляла о том, что мистер Уайсвелл мог бы написать роман и потолще, а не заканчивать его свадьбой главного героя, ведь теперь ей совсем нечего будет читать. Нельзя же назвать увлекательным чтением французскую грамматику или сборник назидательных историй для маленьких девочек!

Французскую грамматику Сара не любила, но ее еще можно было стерпеть, а вот поучительные истории она попросту ненавидела, и тому имелись очень веские причины. Во-первых, в тринадцать лет она уже не считала себя маленькой девочкой, а во-вторых, ее гувернантка, мисс Брук, руководствовалась в своих воспитательных приемах именно этим трактатом и ему подобными.

Сара не винила мисс Брук за ее невежество и бесконечные нотации, она знала, что в прошлом та была всего лишь компаньонкой раздражительной старой леди. Некрасивой и бедной мисс Брук не оставалось ничего другого, как превратиться с годами в копию своей бывшей хозяйки и третировать порученную ее заботам девочку точно так же, как раньше ее саму третировала ворчливая старуха.

Четыре года назад, когда матушка была еще жива, она нашла для Сары чудесную гувернантку, молодую и хорошенькую. Сара забыла ее фамилию, но до сих пор помнила веселую мисс Люси, какие занимательные истории она рассказывала и как часто они втроем, матушка, мисс Люси и Сара, вместе читали и пели, как много смеялись…

После смерти миссис Мэйвуд мисс Люси пробыла у Мэйвудов еще несколько месяцев и постаралась, как могла, облегчить горе Сары и мистера Мэйвуда, а потом внезапно уехала, и с тех пор Сара ничего не знала о ней. Однажды девочка подслушала, как кухарка перешептывалась с горничной о каких-то слухах и недостойном поведении некоторых леди, излишне задирающих нос перед прислугой, но домоправительница очень быстро прервала болтовню обеих женщин и приказала им не лезть не в свое дело.

Сара ничего не поняла из этого разговора, но ей почему-то показалось, что служанки говорили о мисс Люси. Она не раз пыталась узнать у отца, куда уехала ее гувернантка и когда она вернется, но мистер Мэйвуд с потерей жены утратил интерес к жизни и едва замечал дочь. Он проводил много времени в своем кабинете, но не писал писем и не изучал отчеты управляющего, а подолгу лежал на узком диване и потухшим взглядом смотрел на потемневшие от времени потолочные балки. Его слабое сердце все хуже и хуже справлялось со своими обязанностями, сам же мистер Мэйвуд не думал, что в его случае может помочь какой-нибудь доктор, и не намерен был искать медицинской помощи.

Сара оказалась предоставлена самой себе, но неожиданная свобода не приносила никакой радости, ведь она досталась слишком дорогой ценой. Домоправительница несколько раз просила мистера Мэйвуда нанять для маленькой леди другую гувернантку, женщину постарше и с крепкими моральными устоями, и в конце концов ей удалось заставить его выслушать себя. Впрочем, только для того, чтобы услышать приказ заняться этим делом, как будто у нее мало других дел!

Все же почтенная женщина, прослужившая в этом доме почти три десятка лет, не могла допустить, чтобы дочь миссис Мэйвуд выросла невежественной и ленивой, и вскоре в доме появилась мисс Брук. Ее возраст и моральные устои не оставляли желать лучшего, с точки зрения домоправительницы, а что касается образования, которым та могла поделиться с девочкой, мисс Брук продемонстрировала экономке глубокие познания в области религиозных трудов и некоторые навыки во французском, после чего незамедлительно получила так нужное ей место.

Когда была жива миссис Мэйвуд, в дом часто приезжали друзья, устраивались праздники и пикники, и первое время после ее смерти соседи навещали Мэйвудов и приглашали их к себе, стараясь ободрить, но мистер Мэйвуд отклонял всякие попытки поддержать его и не отпускал дочь погостить у кого-либо из подруг покойной жены, и в конце концов их оставили в покое.

Мэйвуды не считались богатыми людьми, но обладали кое-каким состоянием, способным обеспечить их детям достойное будущее. Так вышло, что Сара оказалась единственной дочерью и должна была в свое время унаследовать дом и небольшое поместье, принадлежавшее семье ее матери. Мистер Мэйвуд получил от родителей только некоторую денежную сумму, а все остальное досталось его старшему брату, много лет назад променявшему свои обширные фермы на благодатные виноградники Италии.