Джейн Донелли: Мельница на лугу

Юная округлость ушла с ее лица, обнажая красивые скулы. Ее волосы были все еще темны и плавно струились по плечам, она умело подчеркивала косметикой зеленый цвет глаз и молочную бледность кожи. Одета она была с иголочки, по последней моде, – некоторые из приглашенных женщин вспоминали, что видели похожие модели в обзоре осенней модной коллекции.

Эмма вошла в церковь за несколько минут до невесты; она остановилась, чтобы поздороваться за руку с двумя ее подружками. Большинство гостей уже собрались в церкви, включая Марка Хардича. И когда Эмма прошла, он обернулся.

«Марк, – подумала она, – Марк…» Ее дыхание перехватило, но не из жалости. Он наклонил голову, и она слегка улыбнулась, ей надо было идти дальше, чтобы занять место, указанное ей шафером.

Ей сказали, что Марк будет здесь. Она была рада. И неизбежно задавалась вопросом, что почувствует, увидев его снова. Она все еще не была уверена в себе. Мимолетно улыбнуться было бы достаточно просто, но разговаривать значительно труднее. Он не будет на приеме, но у церкви она должна будет поговорить с ним. Всю службу она думала об этом. Она смотрела на Кита и Крисси, молилась за их счастье и сознавала, что Марк рядом.

Возможно, он уйдет и не оставит ей шанса поговорить с ним. Она не знала, хочется ли ей этого или нет. Честно, она не знала. Но она знала, что под внешней холодностью возбуждена ужасно.

Марк не ушел. Он ждал, стоя среди гостей, состоящих наполовину из деревенских детей. Ожидался выход жениха и невесты из церкви.

Делали снимки на память. Эмма попала в один кадр, а затем отстранилась. Она наблюдала за фотографом, бойким, уверенно расставляющим людей для съемки… Она знала, что Марк где-то рядом. Она видела его, когда позировала фотографу. Но она не могла смотреть на него. Невероятно, но она не могла отвести глаза от фотографа, пока не услышала, что Марк говорит:

– Привет, Эмма!

И затем, как бы освободившись, она повернулась и сказала:

– Привет.

Это казалось невозможным, но он был более красив, чем она помнила. Седеющие волосы изменили его, серьезное лицо было больше, чем когда-либо, лицом ее мечты. Он спросил:

– Как ты? – И ответил за нее, прежде чем она смогла что-нибудь сказать: – Чудесный и преуспевающий вид.

«Не выгляжу преуспевающе, а только стараюсь», – подумала Эмма и сказала спокойно:

– Мне так жаль, Марк.

Хотя она никогда не встречалась с Гиллиан, все-таки она была потрясена нелепостью этой катастрофы. Он молча кивнул, она сказала:

– Было очень любезно с твоей стороны прийти на свадьбу.

– Я должен был видеть, что Крисси вышла замуж. Кит счастливый человек.

– Ему повезло, – согласилась Эмма.

Фотограф теперь снимал, как невеста и жених глядят в глаза друг другу. Эмма вспомнила их неуверенность в церкви, сейчас они выглядели восторженно влюбленными.

– Ты не уедешь? – спросил Марк.

– Пробуду остаток недели.

– Я думаю, что ты могла бы остаться здесь теперь, когда твой отец будет один.

Она не считала так. Скоро Кит и Крисси будут жить недалеко, так что ее отец не будет один. Кроме того, у нее есть работа и небольшая квартирка и никто не предлагает ей остаться.

– Я так не думаю, – заметила она.

– Жалко, – сказал он, а затем кто-то встрял в их разговор, и несколькими минутами позже Марк Хардич ушел. В это время другие гости двинулись на праздничный прием в зал по соседству с церковью.

Три года был большой срок. Если бы Эмма вернулась, это далось бы ей нелегко. Некоторые вещи не изменились. Праздничный зал, она танцевала здесь в субботние вечера еще подростком, так и оставался в зелено-кремовых тонах.

Гости – в основном друзья и соседи, но много было и незнакомых людей. Самый близкий сосед, лучший друг Кита, был незнаком ей. За прошлые двенадцать месяцев она встречала его несколько раз лишь случайно.

Причина, по которой она не хотела жить постоянно в «Милл-Хаус», заключалась в близком соседстве с этим человеком. Эмме казалось символичным, что ее первое впечатление, связанное с ним, было таким: когда она приехала как-то домой на выходные, уже стемнело, она вошла в кухню, посмотрела в окно и закричала:

– Мельница горит!

Верхний этаж был ярко освещен. Она уронила чайник и помчалась к двери, а Кит закричал ей вслед:

– Успокойся, все в порядке. Это – лампа.

Эмма уже открыла дверь черного хода. Стояла и смотрела в дверной проем, понимая, что свет недостаточно ярок для пожара и не мерцает. Она спросила: