Дженнифер Фэй: Может все сначала?

– Про вас пишут, что вы компьютерный гений.

– Кодировки для меня сродни загадкам. Обожаю их разгадывать и таким образом пишу нужные программы. – Он взглянул на нее. – Это как фрагменты ваших воспоминаний о маме. Соберите их вместе и получите полную картину.

Аннабель пожала плечами и отвела взгляд.

– Уверена, что это воспоминание не так важно.

– Возможно, и так. А может, и наоборот, потому вы и начали вспоминать.

– Не стоит продолжать, – сказала Аннабель, хотя в голове осталась мысль о важности этого воспоминания.

Она тут же вспомнила повышенный тон, которым говорила мама. Она никогда раньше не кричала. Урожденная принцесса, она обладала королевскими манерами.

– Вы вспомнили что-то еще?

Аннабель прямо взглянула ему в глаза:

– Как вы это делаете?

– Что?

– Читаете мои мысли.

– У вас все написано на лице. Сейчас вы резко побледнели. Полагаю, вы вспомнили что-то неприятное.

– Я не уверена.

– Возможно, если вы вспомните чуть больше, вам не покажется это таким уж плохим.

– А может, все окажется гораздо хуже, – непроизвольно вырвалось у нее.

– Закройте глаза, – мягко сказал он.

– Что?

– Доверьтесь мне.

– Как я могу вам довериться, если мы едва знакомы?

– Вы правы. Но вам ничего не грозит. Мы на открытом месте, ваш телохранитель рядом, кругом люди.

– Хорошо.

– Расслабьтесь, иначе ничего не получится.

Аннабель открыла глаза.

– Похоже, вы знаете, что делаете. Вы психотерапевт?

– Нет. Но я сам через такое проходил.

– Пытались восстановить воспоминания?

– Что-то в этом роде. Закройте глаза.

Аннабель подчинилась.

– Вспомните тот день снова. Удалось?

Девушка кивнула. Она увидела морщинку тревоги на безупречном лбу матери и беспокойство в ее глазах.

– День был солнечный? – спросил Грейсон.

Что это за вопрос? Кого интересует погода?

– Откуда мне знать?

– Расслабьтесь. Дайте воспоминаниям вернуться. Помните какие-нибудь запахи? Например, кондитерской?

– Я слышала, что обоняние – один из самых сильных органов чувств.

– Аннабель, сосредоточьтесь, пожалуйста.

Почему она блокирует воспоминания? Она чего-то боится?

Аннабель глубоко вздохнула и подчинилась. Грейсон был очень терпелив и задавал наводящие вопросы. Она вспомнила запах корицы и то, как мама купила ей булочку с корицей. Светило солнце, воздух прогрелся, значит, было позднее утро.

– Помню, мама сказала, что ей нужно кое с кем поговорить. Она попросила меня подождать ее на лавочке, пообещав скоро вернуться.

– Она оставила вас одну? – удивился Грейсон.

– Нет, она была на площади. Просто отошла на некоторое расстояние, чтобы ее не было слышно. Она встречалась с мужчиной.

– Вы его знаете?

– Не уверена. Я не видела его лица. Помню только, что разговор был короткий, и он быстро ушел.

– Что вам сказала мама, когда вернулась?

Аннабель открыла глаза.

– Больше ничего не помню. Она была немногословна. И это было на нее не похоже. Обычно особы королевской крови владеют искусством вести светскую беседу ни о чем.

– Хорошо, что в конце концов не случилось ничего плохого.

– Спасибо, что помогли мне вспомнить.

– Интересно, что же все-таки было такого особенного в том дне, если ваша память заблокировала его?

– Я не знаю.

По правде говоря, та встреча произошла за день или два до гибели мамы. Это что-то значит? Неужели полиция ошиблась, придя к выводу, что мама погибла в результате ограбления?

Аннабель не хотела больше обсуждать подробности. Она и без того уже слишком открылась малознакомому человеку. Нужно на этом остановиться.

Грейсон пребывал в сомнениях.

Он представлял себе площадку для «Фоу шиззелз» несколько по-другому.

Все, что ему показала Аннабель, было прекрасно. В Южном береге отлично уживались история и современность. От вида на Средиземное море захватывало дух. И тем не менее для его игровых кафе это не подходит.

– Ну как вам? – Вопрос Аннабель вывел его из задумчивости.

– Вы проделали колоссальную работу. Уверен, что проект обречен на успех, – заверил Грейсон.

Как бы ему потактичнее дать ей понять, что это место ему не подходит? Она так радушно его приняла. Честно говоря, он хотел, чтобы экскурсия продолжилась. Он впервые за год почувствовал, что расслабился. Впервые после той катастрофы и последующего скандала.

– Но…

– Что вы сказали? – переспросил он, отвлекшись на свои мысли.

– Вам понравился Южный берег, но я уловила в вашем голосе сомнение. Скажите прямо, что вас не устраивает?