Дженнифер Фэй: Может все сначала?

– Я заботился о твоей безопасности. После того, как ты взяла мамин дневник, я понял, что ты решила устроить собственное расследование.

– А ты думал, я могла поступить по-другому?

– Я не мог позволить, чтобы ты попала в беду, и распорядился установить жучки в твоей машине и в сумке.

– Как же ты мог?

– И ты еще на меня нападаешь? Это спасло тебе жизнь.

Аннабель взглянула на Грейсона, ища у него поддержки, но он упрямо смотрел поверх ее головы. Она попыталась взять его за руку, но он отдернул ее. Она решительно не понимала его поведения. Внутренний голос подсказывал ей, что это не только из-за конфронтации с отцом.

Она повернулась к отцу:

– Мистер Драго не хотел причинить нам вреда.

Король остолбенел:

– Драго во всем признался?

Аннабель кивнула:

– Мне пришлось его немного подтолкнуть, но потом он во всем сознался.

Король смертельно побледнел. Герцог бросился к нему и усадил на стул.

– Не могу в это поверить, – нетвердым голосом прошептал он. – Сначала погибла моя жена, теперь вот сестра, и все ради короны.

Сердце Аннабель наполнилось огромным сочувствием к дяде. Иногда ей казалось, что принадлежность к королевской семье – это благословение, а иногда – что это проклятье.

– Я думаю, что произошедшее с мамой – результат несчастного случая, – сказала Аннабель в попытке смягчить удар.

– Как ты можешь говорить такое? – возмутился отец. – Он украл у нас твою мать. Ты должна его возненавидеть.

Она покачала головой:

– Я не могу ненавидеть.

– Это выше моего понимания, – сокрушенно ответил герцог.

Хотя Аннабель не довелось провести много времени с матерью, кое-чему мама ее все-таки научила.

– Помнится, мама говорила, что ненависть – самое разрушительное оружие по сравнению со всеми изобретениями человека. Она точно может убить не только одного человека, но и всю нацию.

Отец слушал ее, открыв рот.

– Ты сейчас говорила ее словами. Ты так на нее похожа. Стало быть, ты простила этого мерзавца Драго?

Аннабель отрицательно покачала головой.

– В данный момент я борюсь с чувством ненависти. Я не простила его. Мистер Драго причинил нашей семье столько зла, что я нахожу утешение лишь в том, что он понесет заслуженное наказание.

– Ну не знаю. – Герцог потер шею. – Боюсь, что не могу мыслить так же спокойно и рационально, как ты.

– Он сказал, что не хотел причинить маме вреда, что пистолет выстрелил случайно. – Аннабель пыталась смягчить отцовскую ненависть.

– И ты ему поверила? – спросил отец.

Она кивнула.

– Он собирался покинуть страну. Похоже, что и пистолет не стрелял. Правда, Грейсон?

Вместо ответа он повернулся и ушел.

Куда же он? И почему не разговаривает с ней?

Она помчалась вслед на ним. Она не позволит ему уйти после всего, что они пережили вместе. Это начало, а не конец.

Грейсон не мог оставаться в холле ни минутой дольше. Кто бы и что бы ей ни говорил, Аннабель считала, что поступила правильно. Он испытал подобное чувство страха лишь единожды в жизни. Он поклялся себе, что никогда не позволит такому случиться еще раз. Однако менее получаса назад он смотрел в дуло пистолета и молился про себя, чтобы с Аннабель ничего не случилось. А она провоцировала старика. Сердце Грейсона колотилось как бешеное при воспоминании о недавней сцене. И зачем он только прибыл на этот остров? Почему решил, что Аннабель может измениться?

Он быстро пересек холл, направляясь в свою комнату. Ему необходимо побыть одному. Голова раскалывалась от боли. Он весь в напряжении с того момента, как они выехали из дворца без охраны.

Не успел он войти в комнату, как услышал зовущую его Аннабель. Неужели она не поняла намека?

– Грейсон…

– Не сейчас. Уходи… – Он поискал глазами дорожную сумку. Надо упаковать вещи. Он не может здесь оставаться ни минуты. Он хотел, чтобы она ушла, пока он в запальчивости не наговорил лишнего.

– Я не могу уйти, пока не пойму, что происходит, – тихо сказала она.

– А ты не понимаешь? – едко спросил он.

Она уставилась на него широко раскрытыми глазами.

– Почему ты так расстроен?

– Из-за тебя, – прорычал он, вспомнив, что дорожная сумка в гардеробной. Он достал ее и швырнул на кровать. – Ты непредсказуемая и безответственная. Считаешь себя непобедимой. Тебе никто не указ.

– Если ты о мемориале, я уже извинилась. Я делала то, что считала оптимальным…

– Оптимальным для тебя, но не для тех, кто беспокоится о тебе. Если бы этот человек выстрелил в тебя… – Нет, он даже думать об этом не мог.