Виктория Лайт - Две сестры

– Не то слово, – поежилась Флер. – Но мне удалось избежать разговора наедине, рядом всегда были люди, и не только Уилфрид. Иначе… мне даже страшно подумать, что этот зверь мог сделать.

С трудом я добилась развода. После свадьбы с Уилфридом я была уверена, что пришел конец всем моим злоключениям. Даже подумывала о том, чтобы оставить сцену – ведь не годится жене шотландского лорда заниматься таким недостойным ремеслом!

Флер весело расхохоталась.

– Моя жизнь кажется мне сейчас чередой сплошных иллюзий и ошибок. Уилфрид Кэлденрой был, пожалуй, самой глупой и самой нелепой из них. Единственным его достоинством была красота, а для любого человека, особенно для мужчины, этого маловато.

Флер прищурилась.

– Я привыкла к тому, что за мной ухаживают, мне дарят подарки и меня балуют. Но с лордом Кэлденроем все было наоборот. Весь год нашей совместной жизни я была его опорой, поддержкой и, самое главное, источником финансового благополучия нашей семьи. Представляешь?

– Почему бы и нет? – улыбнулся Морис. – Из тебя, наверное, вышел изумительный глава семьи.

– Но ты-то зачем это терпела, Флер? – засмеялся Морис. – Странное дело, ты бросала тех, кто был нежен и ласков с тобой, и терпела ревность, жестокость и расточительство. Я учту на будущее…

– Не смей! – Флер шутливо замахнулась на него кулаком. – Это сейчас все так ясно и четко, тогда многое представлялось мне иначе. Но жизнь расставила все на свои места. Через год после свадьбы с Уилфридом на сцене снова появился мистер Форчент.

Лицо Флер помрачнело.

– Я поняла гораздо позднее, что он и не думал прощать обиду и забывать про меня. Что все это время он следил за нашей семейной жизнью и вынашивал планы мести. Но шесть лет назад мадемуазель Флер Конде, она же Фрэнсис Ритц, отличалась удивительной слепотой во всем, что касалось реальной жизни. Элайджа был на удивление мил и корректен, и я ни капли не сомневалась в том, что наша короткая встреча – случайность…

– Он попытался тебя вернуть?

– Нет, ты что, – покачала головой Флер. – Не в этот раз. Ему надо было унизить меня. Ударить как можно больнее. И не могу не признать, что у него это получилось. Он избрал весьма эффективный способ мести – он уничтожил меня как актрису.

Вскоре я получила предложение от Филадельфийского Городского Театра. Сразу скажу, не без помощи Форчента, ведь он родом как раз из Филадельфии. Он пригласил главного режиссера театра, бывшего в Париже проездом, на одну из наших постановок. Тот пришел в восторг и предложил мне изумительную роль в его новой пьесе. Я должна была прожить в Америке полгода, объездить чуть ли не всю страну, мне обещали весьма приличные деньги…

Одним словом, предложение было более чем заманчиво. Я с радостью ухватилась за него. Париж мне порядком надоел, да и какой настоящий актер откажется попробовать свое искусство на новых зрителях? Уилфрид был со мной полностью согласен, и хотя ему не очень хотелось покидать привычный круг друзей, он, скрепя сердце, последовал за мной – сумма гонорара была слишком уж заманчива.

Америка мне понравилась. Большая, шумная, немного бестолковая. Но я люблю все новое… Я начала репетировать. Это было великолепно. Очень интересно. Я училась говорить по-английски как заправская американка, все были в восторге от моих успехов. Никогда я не чувствовала в себе столько сил, энергии, таланта, если хочешь. Все, присутствующие на репетиции, плакали или смеялись вместе со мной. Я предвкушала грандиозный успех…

Флер подняла глаза, на ее лице застыло мечтательное выражение. Морис еще ни разу не видел ее столь красивой и воодушевленной.

– Но пьеса с треском провалилась. И премьера, и последующие спектакли. Это было ужасно. Зрители свистели и топали, мне не давали произнести и слова. В печальные моменты они гоготали как гуси, в забавные – в зале не раздавалось ни смешка. Никто не понимал, в чем дело. Директор театра был в ярости. Мы повезли эту пьесу в другие города в надежде, что там публика окажется более восприимчива к прекрасному. Увы… Я даже не помню, какие именно города мы посетили – все они слились для меня в единую вереницу темных залов с гневными криками вместо цветов и дешевых отелей, потому что мы старались экономить на всем…