Кэрол Маринелли: Невеста миллиардера

- Прости. Как жизнь?

- Хорошо, - солгала Табита. - Много работы.

Завье слегка сдвинул брови.

- У тебя был дневной спектакль?

Табита покачала головой.

- Я устроилась в билетную кассу. В анкете это место работы выглядит более представительно.

Недовольное выражение не сходило с лица Завье.

- В чем дело? - осмелилась поинтересоваться Табита, краснея под его пронизывающим взглядом.

- Просто... ты другая, вот и все.

Рыжие волосы Табиты были собраны сзади.

Темно-синяя одежда скрывала ее великолепную фигуру. Казалось, даже зеленые глаза потускнели. Но во что одеваться и чем заниматься - ее личное дело. Это никого не касается. А что до ее жизни, так об этом Завье поинтересовался только из вежливости...

- А почему ты больше не танцуешь? Если у тебя трудности и тебе не дают новую партию из-за вынужденной паузы в работе, то я мог бы замолвить за тебя словечко.

- Хочешь сказать, что ты можешь об этом позаботиться?

Завье неловко заерзал на стуле.

- Ну что-то вроде того. Мне не хочется, чтобы твоя карьера рухнула из-за того, что между нами произошло.

Табита тихо рассмеялась.

- Как ты сам не раз любезно напоминал: карьерой это, пожалуй, не назовешь. Но не важно.

Я надеюсь открыть собственную школу танцев в следующем году. Работая в кассе, я получу такую возможность.

- Каким образом? - Завье ухмыльнулся. Ведь торговать билетами - это не ракеты строить.

- А ты все такой же надутый всезнайка. Реплика Табиты нарушила ход его мыслей и заставила замолчать. В это время Табита открыла сумку и перевела дух. - Вот это пришло ко мне по почте. - Табита подсунула Завье чек, живо вспомнив, как он в свое время сделал то же самое.

Как и она тогда, Завье сейчас даже не взглянул на него.

- Да, верно. Это то, что тебе причитается. К этому прилагалось сопроводительное письмо.

Поскольку контракт нарушил я, ты не лишаешься права на получение денег.

- Мне не нужны твои деньги.

Завье, равнодушно махнув рукой, повернулся к своему компьютеру.

- Как хочешь.

Дрожа всем телом, Табита поднялась, раскрыла сумку, вынула оттуда пачку денег и положила ее перед Завье.

- Что это?

- Здесь твоя предоплата. - Табита развернулась, намереваясь уйти, но Завье окликнул ее:

- Не надо, Табита. Где ты ухитрилась достать такую сумму?

- Разве не помнишь? Бабушка дала мне деньги, - А как же школа танцев?

- Будет и школа танцев, - уверенно ответила Табита. - Возможно, не так скоро, как хотелось бы, но, несомненно, будет. - Ее рука лежала на ручке двери, и Табита уже повернула ее, чтобы выйти.

- Но почему ты не выписала чек?

Табита на секунду застыла, а потом медленно обернулась. Ее усталые глаза были исполнены каким-то особым достоинством.

- Чтобы не дать тебе возможности снова унизить меня и с удивлением спросить, почему это я его не обналичила.

Табита очень долго смотрела на Завье, стремясь как можно подробнее запомнить его черты, запечатлеть в памяти синеву его глаз, красоту лица. Она словно сканировала все это и сохраняла в своих файлах, чтобы потом увидеть в чудесных снах. Ведь ей теперь придется жить только ими.

- Ну что ты раздражаешься? Мы же оба знали, на что шли.

- Ты, может быть, и знал, - тихо ответила Табита. - А моей наивности, наверное, хватило бы на двоих.

Вот и все. Дверь за ней закрылась - и Завье навсегда исчез из ее жизни. И самое ужасное он даже не окликнул ее.

Табита и не надеялась.

- Табита? - Из лифта ей навстречу вышел Эйден. Он вымок до нитки, а его волосы были взлохмачены. - А ты что здесь делаешь?

- Да так, надо было кое-что уточнить. - Табита принужденно улыбнулась, заставляя себя говорить спокойно. - Я знаю из газет, что с твоим отцом все хорошо, его уже отключили от аппарата искусственного дыхания.

- Скажу тебе больше: сегодня его переводят из отделения интенсивной терапии. Кардиологи только руками разводят. Они не перестают удивляться тому, что отец выдержал операцию. - Взяв Табиту под локоть, Эйден отвел ее в сторону, чтобы не мешать снующим по коридору людям. Оказывается, отец все знал. Ну, то есть о том, что я гей.

- Знал? - Табита была потрясена.

- Ага. Когда медсестры готовили его к операции, он вызвал меня к себе. Наверное, думал, что это прощальный разговор у смертного одра.

Оказывается, всякий раз, призывая меня повзрослеть, он на самом деле хотел, чтобы я сказал правду.

- А мама знает?

- Ага. - Эйден негромко рассмеялся. - Очевидно, она всегда знала. Она просто не желала расстраивать отца, опасаясь, что это для него будет ударом. Сама она не видит в этом ничего предосудительного. В наши дни иметь сына-гея даже модно. Теперь у нее появилась еще одна тема для обсуждения в теннисном клубе, а мне не надо ни от кого прятаться. Нужно как-нибудь отпраздновать это событие.